Пират.Дилогия

Позади остались верные люди, те, кому Андрей доверял – кроме Спиридона Рдеева, еще, конечно, Том, белобрысый юнга Лесли Смит… и все, иных больше не было – а никого лишнего и не нужно! Том, кстати, последовал сразу же за капитаном и баронессой – он был нынче свидетелем, пусть хотя бы один, свидетельницы не нашли, да, честно говоря, не оченьто и искали, опасаясь нарушить тайну.

Слева, почти под ногами, с гулким криком вспорхнула ночная птица, взлетела, громко хлопая крыльями, уселась на дерево.

– Черт бы тебя… – вполголоса выругался Том. – Эй, масса Эндрю, вы где?

– Здесь, – Андрей глухо рассмеялся. – Ну догоняй же, на ходуто не спи.

– Ага, я сейчас, масса!

Том передвигался достаточно шумно, пару раз так и вообще чуть было не упал в ежевичные кусты. Громов и Бьянка, оглядываясь на неловкого слугу, лишь посмеивались, все вокруг – черные кружевные деревья, сияющая луна, звезды – нынче казалось им какимто особенно благостным, волшебным.

Всем троим и в голову не могло прийти, что ктото крался за ними от самого Онфлера, не спуская глаз, точней, шел на слух, ибо уже давно наступила ночь. И этот – ктото – ловкая бестия! – весьма хорошо знал местность, куда лучше, нежели те, кто поднимался сейчас к часовне, и также лучше тех двоих, кто ожидал неподалеку, внизу.

– Пришли? Прошу, проходите.

Приглушенный голос священника прозвучал в ночной тишине, скрипнула дверь, и дрожащее пламя свечей, освещающих внутренне убранство храма, легло узкой желтой полоской на землю… легло лишь на миг, и тут же пропало, пропустив четыре темные тени в часовню НотрДам де Грас.

– Ага! – ктото притаившийся в кустах, как видно, прекрасно узнал голос. – Отец Анатоль тайно совершает требы?! Тактак… Что ж, будет что доложить.

А внутри, в часовне ярко горели свечи, и облаченный в праздничные одежды священник начинал великое таинство венчания, начинал с простых вопросов, вовсе не торжественных, обычных, просто спрашивал то, что должен был спросить:

– Веруете ли вы в Господа нашего Иисуса Христа и в то, что Он был распят на кресте за грехи людские, и воскрес во искупление грехов?

– Веруем! – хором отозвались трое.

– Теперь спрошу о конфессиях, – отец Анатоль понизил голос. – Кто из вас принадлежит к святой католической церкви?

– Я! – с гордостью отозвалась Бьянка.

Священник перевел взгляд на Громова.

– А ты, сын мой?

– А я – православный, – не стал скрывать Андрей. – Повашему – ортодокс. И что?

– Да ничего, – улыбнулся отец Анатоль. – Просто вы должны знать, что нужен еще один обряд – венчание по ортодоксальному обряду, раз уж вы с невестою принадлежите к разным верам.

– Ага, – кивнув, Громов довольно потер руки. – Мы обязательно такой обряд совершим, святой отец, при первом же удобном случае!

– Хорошо, – удовлетворенно кивнув, священник перевел взгляд на Тома. – А ты, сын мой?

– Я принадлежу англиканской церкви, святой отец.

– Что ж, это допускается, чтобы один из свидетелей принадлежал к иной вере… Правда в данном случае свидетель всего один… Свидетельницуто не нашли?

– Не нашли, святой отец, – со вздохом призналась Бьянка. – Просто хотим сохранить тайну.

– Как хотите… Ладно! Помолясь, начнем, – отец Анатоль торжественно поднял руки. – Раз уж нынче исключительный случай, обряд совершается ночью, а не, как положено, днем.

Опустив глаза, священник принялся читать по латыни Евангелие, читал минут десять, по окончании чего, вскинув голову, задал все те вопросы, которые обычно задают брачующимся в загсе:

– Бьянка, урожденная девица Сеньерра, вдова де КадафалкиПуччидо, согласна ли ты…

– Согласна!

– По доброй ли воле и без принуждения…

– По доброй…

– Андре де Тоннер, урожденный Громов, согласен ли…

– Согласен!

– Освящается брачный договор и этот перстень, коий верная супруга должна вечно носить на левой руке в знак своего брака и любви…

Ах, как сияли синие глаза юной баронессы! Как струилось шелком платье. Жаль, что на такую красу почти некому было взглянуть!

– А теперь – поцелуйте друг друга!

– Ах, милый… как я тебя люблю!

– И я тебя…

Не били колокола, многочисленные родственники не размазывали по лицам пьяные слезы, и дети не осыпали брачующихся нежными лепестками роз. Ничего этого не было, все проходило тайно, и эта тайна стоила не таких уж и великих денег, на ремонт часовни Андрей пожертвовал всегото дюжину луидоров, золотых королевских монет, отчеканенных по образцу испанских дублонов.

Простившись со священником, влюбленные – уже хотя бы наполовину муж и жена – быстро спустились вниз, к лошадям и верному Спиридону с юнгой. В небе ярко светила луна внизу, под ногами – лежал ночной город, лежал спокойно и тихо, лишь слышно было, как на стоящих в гавани кораблях отбили колоколами склянки.

Копыта коней гулко процокали по мостовой у церкви Святой Катерины, длинной и чемто похожей на корабль. В расположенном неподалеку доме скрипнула дверь… в окнах вспыхнули свечи…