Пират.Дилогия

Царь Петр Алексеевич принял Громова довольно милостиво и даже, можно сказать, попростому: угостил водкою, пожаловал сотню талеров и тут же произвел в чин капитанкомандора, равный гвардейскому подполковнику или в армии – бригадиру (среднему между полковником и генералмайором), пожаловав к тому же и землицей – здесь, невдалеке, в СанктПитерБурхе, близ старой мызы немецкого майора Канау, где примерно через сотню лет возведут Михайловский замок. Место было хорошее, правда – шумное – город представлял собой сплошную стройку, да еще постоянно ктонибудь переезжал, устраивая новоселье, а то и просто собирались на ассамблеи – попивали кофе и водку, в картишки поигрывали и обязательно устраивали фейерверки по поводу и без оного. Тут же, рядом, во фруктовом саду, переименованном в Летний, царь выстроил себе летний домик, а затем – и дворец, где тоже соблюдением тишины особо не заботились, скорее наоборот.

Новоявленному офицеру российского флота Андрею Андреевичу Громову было приказано – именно так, приказано! – строить на выделенном месте каменный дом в три этажа и в пять саженей по фасаду, с большим окнами и балконом. Средств на будущий особнячок никаких не выделили, предполагалось, что «господин капитан» раздобудет их во время пиратских… пардон – каперских… рейдов на побережье Швеции. Разграбит там какойнибудь… ну не Стокгольм, так Або или Выборг, большую часть денег – в казну, ну а что положено в качестве приза – как раз на домик и хватит. Не за один раз, так за несколько. Еще Петр Алексеевич обещал поместьице, как только – так сразу, но пока поместья не было, а было жалованье, выплачивающееся, впрочем, крайне нерегулярно.

Новый всероссийский самодержец произвел на Андрея двойственное впечатление – этакий обаятельный, но довольно нервный, сатрап, длинный, с мощными бедрами и круглой, несуразной для тощего тела, головой на тонкой шее. Узкие плечи, зато весьма крепкие кисти рук, выглядывавшие изпод куцых рукавов зеленого кафтана Преображенского полка. Подобное – довольно забавное – телосложение имели в те времена все дворяне, естественно, никаким физическим трудом (о спорте речь вообще не шла, еще и понятия такого не появилось) отродясь не занимавшиеся, зато много фехтовавшие, много ездящие верхом. Отсюда – плохо развитая грудная мускулатура, зато чрезвычайно сильные бедра (посидика днями в седле!) и жилистые предплечья – от постоянных упражнений со шпагой и саблею.

Надо сказать, будущая столица возводилась вовсе не на пустынном месте, издавна здесь, кроме различных поместий и мыз (того же Канау, а также Де Ла Гарди, Биркенхольма и прочих шведских дворян) полно было многолюдных деревень и сел, в большинстве своем финских – Каллила в устье Фонтанки, Антоллала, где позднее будет устроено Волковское кладбище, Риттова – где АлександроНевская лавра, наконец – Усадиссаан на месте Зимнего дворца. Попадались и русские селения, и во множестве – Купчино, Волково, Одинаково, Спасское, – но самым многолюдным конечно же был до основания разрушенный Петром портовый шведский город Ниен, что стоял на реке Охте с крепостью Ниеншанц, называемый в народе Канцы и насчитывающий около двадцати тысяч жителей, среди которых было и множество вполне лояльных шведской короне русских – Бутурлиных, Пересветовых, Рубцовых…

Бьянке СанктПитерБурх не оченьто нравился – както не подомашнему суетно, сыро, да и с погодою не оченьто повезло – с начала августа частенько шли дожди, и над свинцовыми волнами нависали тяжелые серые тучи.

– Ничего! – утешал молодую женушку Громов. – Скоро тут такого понастроят, не город получится – загляденье! Истинный парадиз.

Впрочем, господину капитану скучать было некогда, государь пригласил его (и подобранных Райковым камизаров) на службу вовсе не за красивые глаза, а чтоб шведам тошно стало.

Французам, кстати, высочайшим повелением было разрешено поставить свою – протестантскую – церковь, за что сии бедолаги просто боготворили Петра Алексеевича и готовы были по одному его слову немедленно отправиться хоть в преисподнюю, хоть к самому черту! Так время и прошло – пришло донесение из Або от верных людей, о том, что на ремонт там встали два крупных корабля – фрегата, причем ремонт вотвот должен был закончиться, а никаких других военноморских сил в городе пока не имелось – отошли в Выборг.

Петр Алексеевич намекнул без обиняков: мол, приведешь, господин капитан, фрегаты – быть тебе шаутбенахтом – генералмайорам, если посухопутному – подотчетному лишь генераладмиралу Апраксину! Добавим кораблей с Олонецкой верфи – вот уже и эскадра – командуй.

Легко сказать – привести фрегаты. Для этого нужно было их захватить, что означало неминуемую схватку с гарнизоном Або (пофински – Турку), а город сей, как навел справки дотошный Громов, являлся ныне столицей Финляндии, имел университет, книжный магазин, типографию… Тем более, до Стокгольма было рукой подать – через море, так что, ежели бой вдруг сильно затянется, вполне можно сгонять за подмогой.