Пират.Дилогия

– Забыл уже… Я на это место картину повешу, которую мне Николай Николаевич обещал. Между прочим – настоящий Саврасов!

– Кто Саврасов – Николай Николаевич?

– Ой, Громов, не надо, а? Задолбал ты уже своими шутками.

– Я задолбал? – поднявшись с дивана, Андрей скрестил на груди руки. – Саврасов, говоришь… Такой же, как тот поддельный Дега? Помнишь, ты говорила «совсем небольшой эскизик»? И денег в эту разрисованную картонку втюхала – немерено, а потом оказалось…

– Ну ладно, ладно тебе, – примирительно буркнула супруга. – Подумаешь, прогорели тогда. С кем не бывает? А произведения искусства, между прочим – самое лучшее вложение капитала, пора бы знать! Так что здесь, над диваном – Саврасов! Ну милый… тебе что, трудно свой кораблик в спальню перенести?

– Да заставлено все в спальне, сама ж знаешь. А, впрочем, как хочешь, – прекрасно зная, что жену не переспоришь никогда, Андрей махнул рукой. – Переставлю, чего уж.

– Умм! – почмокала губами Лена. – Люблю тебя, милый.

Так она сказала… как и всегда… правда, в холодных голубых глазах этой молодой и красивой женщины никакой любви не было, а был лишь голый расчет. В этом – главное, в этом причина, а вовсе не в корабле – трехмачтовом фрегате под желтокрасным испанским флагом с крепостями Кастилии и полосками Арагона. Лучше б было, конечно, флаг заменить на английский или французский… ближе к исторической правде – в XVII веке испанские фрегаты моря не бороздили, а если кто и бороздил, так вовсе не фрегаты, а галеоны, плавучие крепости, исправно везущие в метрополию колониальное золотишко и серебро.

Громов проснулся от шума – на корабль возвращалась команда, вернее, лишь часть ее, во главе с капитаном и шкипером. Не столь уж и пьяная, но вполне навеселе – поднимались по трапу не шатаясь, верно, «сэр Якоб» запретил слишком уж напиваться, ведь уже завтра – в море.

Было не так уж и темно – в черном небе с прорехами звезд ярким брильянтом сверкала красавица луна – капитан, а следом за ним и все прочие с громкими возгласами и смехом поднялись на борт, позади всех шагал боцман… вот оступился, видать, позволил себе гораздо больше других… Метнулась вдоль борта чьято юркая тень… Андрей глазам своим не поверил – Мартин! И как он только сумел справиться с цепями? Вот молодец, парень – уже крадется обратно.

– Ты как расковалсято? – шепотом осведомился молодой человек.

Пташка хмыкнул:

– А я и не расковывался. Просто у меня руки тонкие. А вот – ключи.

Он протянул глухо звякнувшую связку, которую Громов поспешно сунул под подстилку, прикинув, что завтра же нужно будет обязательно перепрятать – хранить здесь уж слишком опасно – вдруг обыск? Выкраденные ключи, несомненно, стоило перепрятать – вот только куда? Об этом следовало подумать уже прямо сейчас, не обращая внимания на гнусную ругань боцмана, все же обнаружившего пропажу именно сейчас. Видать, не таким уж он был и пьяным.

– Вот дьявол! Разрази вас гром… Педро! Эй, вахтенный. А ну иди сюда живо, да факел с собой прихвати. Там погляди, у трапа… да не ленись, пройдись по всему пирсу, парень, везде поищи.

– А что искатьто, сеньор?

– Ключи, что же ещето? Эх, выронил гдето… Хорошо, если б здесь… а если в таверне? Теперь уж и не вспомнить – в какой.

Естественно, поиски оказались безрезультатными, впрочем, боцман расстраивался недолго: немного поругался, плюнул да махнул рукой, приказав принести к себе к каморку «тот самый бочонок». С ромом – с чем же ещето?

Уже на рассвете, как и было приказано капитаном, «Святая Эулалия», отдав швартовы, медленно отвалила от пирса, поймав блиндом свежий утренний бриз.

– Фокмарсель поднять! – командовал капитан. – Грот! Фок! Вымпел – на мачту.

Свистел в свою дудку боцман, просыпаясь, протирали глаза утомленные вчерашним днем поселенцы; освобожденные от цепей ссыльные вместе с матросами забегали по мачтам, честно отрабатывая порцию чечевичной похлебки, коей их все же сподобились накормить.

Покинув гостеприимную гавань, «СантаЭулалия» отсалютовала крепости холостым выстрелом из кормовой пушки и, подняв все паруса, взяла курс на северозапад, к материку.

Последний переход, – спустившись по вантам на палубу, думал Громов. Скоро – уже совсем скоро – земля, и вполне можно уйти во Флориду, даже не видя ее, главное держаться строго на запад. Захватить корабль, запереть команду в трюме, спустить на воду баркас – всего и деловто! Только проделать все это нужно как можно быстрей.

Однако все пошло вовсе не так, как задумали заговорщики. Выйдя из гавани, капитан и боцман устроили на корме навес, где и пили весь день, оглашая палубу молодецким хохотом и громом самых скабрезных ругательств! К полудню оба уже храпели, однако ближе к ночи проснулись с твердым намерением продолжить банкет, чем немедленно воспользовались и матросы, урвав свою долю.