Пират ее величества. Как Фрэнсис Дрейк помог Елизавете I создать Британскую империю

Во время этой стычки одна стрела едва не оборвала жизнь самого Дрейка. Согласно описанию Флетчера, ему выстрелили в лицо: стрела вошла рядом с глазом, но не пронзила его. В некоторых случаях роговица (прозрачная поверхность глазного яблока) и склера (белая наружная оболочка) могут оказать достаточно сопротивления, чтобы глаз деформировался и отодвинулся в сторону. Если бы стрела попала прямо в глазницу, она могла поразить через верхнюю глазничную щель внутреннюю сонную артерию, вызвав обширное кровотечение, или застрять в височной доле мозга. Попытка удалить стрелу только усугубила бы травму и привела к гибели. Но Дрейку повезло – стрела попала достаточно далеко от глаза, и ему удалось сохранить и сам глаз, и зрение, отделавшись только заметным шрамом.

В миг ужасной опасности «одному из простых матросов хватило присутствия духа схватить свой кинжал и перерезать канат на лодке и тем самым дать всем свободу и спасение». Англичане принялись лихорадочно работать веслами. Вслед им «летели тучи стрел, подобные рою мошкары на солнце; стрелы ложились одна рядом с другой, и борта лодки были плотно утыканы ими изнутри и снаружи».

Наконец они оказались в безопасности. Товарищи помогли им подняться на борт, и «ужас их бедственного положения поразил сердца всех людей, увидевших это. Мы вознесли молитвы об их исцелении, чтобы облегчить их страдания и спасти тех, кому Господь предназначил жить, ибо Богу было угодно, чтобы никто, кроме одного человека, не погиб во время этой несчастной случайности». Удача оказалась на их стороне, а находчивость одного матроса сослужила всем добрую службу.

Как только раненые были спасены, с корабля высадился новый отряд, чтобы попытаться освободить тех, кого захватили индейцы, «но напрасно – это было невозможно, поскольку, когда наши люди подошли ближе, они увидели, что неприятелей собралось великое множество». Действительно, их встретили две тысячи отлично вооруженных индейцев «с луками, дротиками, копьями, щитами, пиками и другим оружием; у многих были наконечники из чистого серебра, что при свете луны представляло собой чудесное зрелище». Все они были готовы напасть на разношерстную группу моряков, оказавшихся так далеко от дома.

Глазам спасательной партии предстала страшная картина. Окруженные лафкенче, двое их соотечественников «претерпевали ужасные муки и казни». Они были связаны и лежали на земле, «а люди окружили их кольцом и танцевали рука об руку, кружась и распевая песни. Тем временем их мучители работали ножами, срезая с их тел куски плоти, и подбрасывали эти куски в воздух, а танцующие подхватывали их и, словно псы, пожирали их самым чудовищным и противным природе образом, и так продолжалось до тех пор, пока они не обглодали их до костей». Зрелище было достаточно шокирующим, но еще более отвратительным было то, что в несчастных «еще оставалась жизнь». Их пожирали заживо.

Возмущенные этим ужасным зрелищем, люди Дрейка хотели открыть по индейцам огонь, но ручное оружие подвело их. «Мы могли бы отомстить им в любой момент, сделав выстрел с корабля, но генерал по ряду особых причин не согласился на это». Поэтому корабельная пушка оставалась холодной и безмолвной, хотя приказ Дрейка не стрелять, вероятно, спас их от бойни.

Флетчер объяснял чудовищное поведение туземцев следующим образом: «Мы догадались, что эти люди были коренными индейцами, – размышлял он, – и раньше жили на материке, но по причине кровожадной жестокости испанцев были вынуждены бежать из своих родных краев на этот остров, чтобы обрести здесь мир и покой, так же, как бразильцы бежали от португальцев». Там они основали маленькое островное королевство и «постоянно проливали кровь и поедали плоть испанцев, которые тем или иным способом попадали к ним сюда – так же, как народ Бразилии поступает с португальцами, когда побеждает их». Поскольку они не знали других чужаков, кроме испанцев, они убедили себя, «что мы одного с ними племени, и, когда один из наших людей опрометчиво заговорил при них на испанском языке, они решили попотчевать нас тем угощением, которое сберегали для испанцев, что и исполнили, к нашему великому горю и великой опасности для нашего государства». Под «угощением для испанцев» Флетчер, конечно, подразумевал месть. Таким образом, между Дрейком и лафкенче произошло недоразумение, увы, со смертельным исходом – их приняли не за тех.