Пират Её Величества

Испанцы махнули бы на них рукой, но они посылают на плантации своих агентов, подговаривающих и других невольников восставать и присоединяться к ним. Они нападают на испанские селения и поместья. А победить их испанцы не могут: на стороне этих вольных негров и здешний климат, который они переносят куда легче, чем белые, даже если речь о «креолах» (так называют испанцев, которые родились в Новом Свете), и болезни, которые косят белых и обходят черных, и их выносливость. Но у этих вольных негров не было женщин. Они вынуждены добывать их силой. Скоро они поняли, что отобрать девушек силой гораздо легче в индейском поселении, чем в испанском, к тому же индианки так же хорошо приспособлены к лесной жизни, как и сами негры. И они стали захватывать молодых индианок. А индианки в большинстве — католички, испанцы уже успели их окрестить. Пошли у них дети — не чернокожие, не краснокожие, а коричневые разных оттенков или желтые. Сам скоро увидишь. И эти цветные уже говорят не на африканских языках, а на сильно испорченном испанском, и носят часто католические испанские имена. И молятся как Иисусу, так и своим идолам. В общем, получилась какая-то очень странная народность. Испанцы их назвали «симарруны». Для нас важно то, что они прекрасно знают здешние края — могут быть проводниками, разведчиками и тому подобное. И они ненавидят испанцев и воюют с ними. Я надеюсь разыскать их деревни, подружиться с их старейшинами, или кто там у них верховодит, заключить с ними союз и использовать их помощь в предстоящем нападении на Номбре-де-Дьос.

— А если не сговоримся — они нас испанцам не выдадут?

— Это ни в коем случае. Могут принести в жертву своим идолам. Но испанцам не продадут. Я думаю, мы договоримся, — спокойно сказал Дрейк.

Их ялик тащился на бечеве, которую они тащили, идя не по труднопроходимым зарослям берега, а прямо по дну речушки. Дно было хорошее, песчано-гравийное, с блестками слюды. Вода теплая. Федор снял сапоги и закинул их в лодку.

— Мистер Дрейк, жарко, разувайтесь! — предложил Федор.

— И не подумаю, малыш. Кстати, у тебя под левым коленом висит какая-то мерзость. По-моему, пиявка, — невозмутимо ответил капитан Дрейк. Федор перегнулся, не снимая бечевы, и содрогнулся: на ноге, как уродливый отросток, висела раздувшаяся до размеров испанского лимона (только не андалузского большого, толстокорого, а каталонского или галисийского, остроконечного, тонкокорого и обжигающе, нет — ошеломляюще острокислого) пиявка, полосатая черно-алая с прозеленью, блестящая и подергивающаяся. Было совсем не больно, только очень уж противно. Федор вытащил нож из ножен и потыкал пиявку. Она дернулась заметнее, но не отстала. Тогда Федор остановился, отбросил бечеву на берег и осторожно, чтобы не поранить себя, воткнул нож у самого края разинутого рта пиявки. Та задергалась. Федор ввел нож поглубже. Пиявка отвалилась, и стала обильно истекать кровью. Судя по тому, как несло ее течением, пиявка или была мертва или помирала. «Кровищи сколько! Господи, а ведь это моя кровь-то!» — изумился Федор, и вновь впрягся в бечеву.

Тут между ним и идущим впереди Дрейком просвистела стрела.

— Предупреждают! — весело сказал Дрейк. — А я боялся, что придется брести еще день или два, покуда на них наткнемся. Тэд, ори по-испански: «Хэй! Мы — враги испанцев, как и вы!»

— Ну да! А если это испанцы из засады? Им только скажи такое — враз прикончат! — заартачился Федор. Правда же, опасно в испанских владениях поносить испанцев во весь голос? Но Дрейк сказал:

— Ерунда! Во-первых, испанцы скорее выпалили бы из мушкета либо из пистолета. Во-вторых, посмотри на стрелу — вон она качается, в дерево воткнулась. Белому надо быть Томом Муни, чтобы так лук настроить, тетиву натянуть. Нет, это негр, и притом здоровущий. Нет-нет, это нас предупреждают, что мы у границы симаррунских владений. Орем!

Они прокричали это трижды, перестав продвигаться вперед, — и из темного леса, почти бесшумно, выскользнули громадный негр в одних подштанниках, индианка, еще менее одетая, но с крестом на веревочке вокруг шеи, и парень примерно одних с Федором лет, с желто-коричневой кожей, раскосыми глазами и при этом с негритянскими вывороченными губищами. Его прямые черные волосы блестели от какой-то смазки — должно быть, жирной, и были связаны в «конский хвост».

— Вы у нас в гостях из любопытства или по делу? — спросил негр на еле понятном испанском.

— По делу, друг, — сказал Дрейк.

— Дело какой важности?

— Решай сам. Предлагаю союз против испанцев.

— Да, это важно. Это надо с вождями обсудить. Идемте за мной. Челнок ваш привяжите к дереву, и идите.

— А его не уведут? Вещь, полезная в хозяйстве. Я бы поостерегся оставлять без присмотра: нам же на нем возвращаться к своим, — сказал капитан Дрейк. — Может, лучше оставить при нем моего или вашего человека?

— Не лучше. Вообще нет в том смысла. Наши если захотят завладеть челноком — один белый страж не остановит. Зря только погибает. Молодой. Жалко.

— И красивый, — сказала индианка, до сих пор не проронившая ни слова.