Пират моей мечты

Серенити залюбовалась сервировкой стола – роскошной китайской посудой из тончайшего фарфора, тяжелыми серебряными и золотыми блюдами, чашами и кубками, хрустальными бокалами, в которых пенилось шампанское. Что же до яств – то им просто несть числа. Никогда еще ей не доводилось видеть столь явного изобилия! Даже в Рождество стол Джеймсов не бывал уставлен таким количеством тонко приготовленных кушаний.

На огромных блюдах громоздились фаршированный гусь, ароматная буженина, индейка, ростбиф, печеная и жареная рыба, не менее десяти сортов колбас, фруктовые салаты, пироги… У Серенити даже глаза разбежались…

Она с интересом прислушивалась к разговорам мужчин, которые наперебой рассказывали друг другу о морских приключениях. Морган сидел у противоположного от нее края стола, рядом с Робертом. Барни и Джейк заняли места слева от хозяина.

– Простите, что мы рассадили дорогих гостей в нарушение всех традиций, – сказала Марта, поливая кусок ростбифа соусом. – Но я подумала, что мужчинам о стольком надо рассказать друг другу. Пусть уж сидят все вместе.

Серенити, смутившись оттого, что добрая женщина, по-видимому, без труда прочитала ее мысли, растерянно пробормотала:

– О, что вы, мне нет до этого никакого дела.

– Попробуй гуся, Серенити, – посоветовала ей Кристен. – Это фирменное блюдо нашей Кармен. Не пожалеешь.

– Спасибо. – Серенити взяла несколько ломтиков гусиной грудки с блюда, которое поднес ей один из слуг.

Несколько минут прошло в молчании. Серенити едва успела отведать гуся, как вдруг Марта обратилась к ней:

– Морган сказал, что вы писательница. Неужто это правда, мисс Джеймс?

Серенити гордо вскинула голову:

– Совершенная правда, мэм.

– Какая благородная профессия, – улыбнулась Марта. – Никогда еще не сидела за одним столом с писателем. Но до чего же, наверное, нелегок этот труд! Особенно для женщины.

– Да, ремесло это не из простых, – согласилась Серенити, исподтишка взглянув на Моргана и удостоверившись, что он смотрит в ее сторону. Сглотнув, она быстро перевела взгляд на Кристен, которая ей ободряюще улыбнулась.

– Мне никогда не хватало смелости удивить всех какой-нибудь неожиданной выходкой, – с усмешкой призналась Марта. – А так хотелось, особенно в молодости. Я мечтала производить впечатление на окружающих не только своей внешностью. В особенности на мужчин, что уж греха таить. Но Бог не дал мне никаких талантов.

– О, брось, мама! – запротестовала Кристен. – Папа любит тебя не только за твою внешность.

– Теперь-то да! – вздохнула Марта. – Но на то, чтобы он оценил меня как человека, потребовалось тридцать лет совместной жизни. Мне пришлось для этого состариться, – добавила она, пряча улыбку.

– Ну, мама, не совестно ли тебе говорить такое?! – нежно укорила ее Кристен.

– А скажите-ка мне, Серенити, читали ли вы труды Мэри Вуллстонкрафт?

– Конечно!

– Эта женщина – ходячий протест! – заявила Марта. – И книги она пишет скандальные, но, между нами, я разделяю многие ее взгляды. Например, о женском образовании. О, представьте себе, я научилась читать втайне от всех. И хорошо помню, как рассвирепел отец, когда однажды поймал меня за книгой. Мне тогда было тринадцать. Как большинство мужчин, он считал, что чтение разовьет во мне дурные наклонности.

Разговор с Мартой и Кристен продолжался до конца обеда. И все это время Серенити ловила на себе восхищенные взгляды Моргана.

Когда был съеден десерт, мужчины, поблагодарив хозяйку, отправились в кабинет Роберта, женщины во главе с Мартой – в гостиную.

– Серенити.

Она остановилась в дверях, услышав за спиной голос Моргана.

– Слушаю вас, капитан.

Он подошел к ней размашистой походкой моряка. Пламя свечей играло в его глазах, придавая им какое-то новое, мечтательно-задушевное выражение.

– Я подумал, что мы с вами могли бы прогуляться по саду. Погода стоит чудесная… Если, разумеется, вы не против.

Серенити, понизив голос, чтобы ее не могли услышать Марта и Кристен, возразила:

– Я не забыла, что случилось таким же чудесным вечером, когда мы с вами остались одни.

Морган обезоруживающе улыбнулся:

– Обещаю вам, что подобное больше не повторится. Я буду вести себя безупречно, вот увидите. – Затем он наклонился к ней и прошептал ей на ухо: – Разве что вы сами этого пожелаете. В каковом случае я, разумеется, не посмею разочаровать леди.

Серенити бросило в жар. В глубине души она была счастлива, что он по-прежнему желает близости с ней, но сознаться в этом значило бы уронить себя в его глазах.

– Вы опасный ловелас, капитан Дрейк. Но должна вас разочаровать: я не стану плясать под вашу дудку. Не рассчитывайте на это.

Он шутливым жестом прижал руку к груди и пошатнулся:

– Я сражен вашими словами наповал, миледи! Я гибну в расцвете лет! – Тут на лице его снова засияла улыбка. – Но как мне все же уговорить вас прогуляться со мной по саду?

Он оглянулся. В стороне стояли миссис Дорран и Кристен.

– Замолви за меня словечко, Кристен, – обратился он к свояченице. – Заверь мисс Серенити, что, оставшись со мной наедине, она будет вне всякой опасности. Ты ведь знаешь, я человек чести.