Пират Перси

— В этом-то и беда. Я не могу раздобыть заряды. Правительственный контроль, ну, ты сам понимаешь. Нам надо оттащить «Налетчик» на Цереру. Съемки начнутся, как только мы прибудем, то есть, через два дня. Но нам нужна большая реклама — прямо-таки реклама космических масштабов, Джерри!

— Украдите заряды и сбейте патрульный корабль, — посоветовал я.

— Кончай шутить. Вот мой план. А что, если Перси Кеч не погиб на Церере?

— Но ведь он погиб.

— Да, но предположим, что он до сих пор жив. Он узнал, что мы починили «Налетчик», пробрался на борт и захватил нас в плен.

— В одиночку?

— Ну, прихватил с собой пару человек из старой команды. Затем мы позовем на помощь, появится патрульный корабль, и Кеч-самозванец смоется на спасательной шлюпке вместе со своей бандой. Детали проработаем позже.

— Ага. А как патрульный корабль найдет «Налетчик»? Он же черный, как вы помните.

— Звезда — Керриган — запрется в комнате связи и будет направлять патруль радиолучом. Это сможет даже ребенок.

А что, подумал я, все верно, ведь план тоже придумал ребенок. Но вслух я ничего не сказал. В конце концов, Барнаби мой босс.

— Итак, — продолжал он, — прошерсти каталог и найди того, кто похож на Перси Кеча. Давай, Джерри. Я полностью тебе доверяю.

Режиссер ускакал, я посмотрел ему вслед и продолжал сидеть.

Затем я начал просматривать каталог. Наконец, нашел того, кто походил на мертвого пирата, позвонил ему, а также еще пяти ребятам, с которыми, я знал, что могу справиться. После этого я пригласил Мону Айриш на ужин.

Мона составляла Керригану партию в «Черном пирате». Спустя полчаса на экране появился ее курносый нос и рыжие кудри.

— Джерри, — сказала она, — я не смогу с тобой сегодня встретиться, мне очень жаль.

— Мне тоже, — ответил я. — А в чем дело?

— Барнаби сказал, что мне надо поужинать с Рупертом.

— С этим придурком? — грубо переспросил я. — Отшей его.

— Не могу. Ты же знаешь Барнаби.

— Знаю, — вздохнул я и разорвал соединение.

В дверь позвонили.

Это был парень, похожий на Перси Кеча. Сходство было не таким уж разительным. У него отсутствовала борода, играющая важную роль. Парня звали Андервуд.

— Ладно, ты принят, — наконец, сказал я. — Начнешь действовать, когда мы будем на полпути. Позволишь Керригану запереться в комнате связи. Когда я дам знак, сядешь в спасательную шлюпку и направишься на планетоид Х-187-У. Там тебя подберет корабль и отвезет обратно.

— Понял.

Пятеро парней уже ждали за дверью, я позвал их и повторил план, предупредив, чтобы они держали язык за зубами. Но им и так было прекрасно известно, что болтать не стоит.

После этого я договорился с пилотом, который подберет Андервуда с планетоида, пошел поужинать в «Юпитерианский купол» и сердито смотрел на Керригана с Моной, сидящих в другом конце зала. Потом я вернулся в кабинет, заскучал, спустился в лабораторию и экспериментировал с лакмусом и изотопами, пока меня не позвали.

Отлет был назначен на завтрашнее утро. Барнаби шепотом поинтересовался, устроил ли я все, о чем он меня просил. Когда я дал положительный ответ, он не преминул заметить, что он все придумал сам. Я одарил режиссера долгим испепеляющим взглядом и пошел спать.

На рассвете я уже был в космопорте. «Налетчик» стоял на обожженной взлетной полосе, совершенно не похожий на все другие корабли. Пиратский корабль не был вытянутым и явно строился с оглядкой на прочность и неуязвимость.

В лучшие времена он мог отражать атаки и стрелять в ответ, а угольно-черный, идеально гладкий корпус позволял ускользать в момент обнаружения.

Но сейчас «Налетчик» походил на старого, толстого вдовца. Хотя находился в отличном состоянии. Иллюминаторов у корабля не было. Их заменяли крошечные «глаза», соединенные с экранами в рубке.

Камеры стояли повсюду. Рекс Барнаби с блестящим шаром на плечах, почему-то считающимся головой, бешено скакал туда-сюда и выкрикивал приказы. Я взглянул на часы, что-то крикнул ему и направился к входному люку.

В рубке Мона целовалась с Керриганом. Камер тут не было.

— У тебя отлично получается, Руперт, — сказал я, — несмотря на бороду.

Они резко отлепились друг от друга, Мона начала что-то объяснять, но я решил, что с меня хватит. Поэтому ушел в свою каюту, достал бутылку хорошего скотча и вытащил пробку. Довольно скоро меня уже мало что волновало.

Спустя пару столетий, в каюту сунул нос Барнаби, злобно посмотрел на меня и спросил, чем я занимаюсь.

— Отгадайте с трех попыток, — ответил я. — Пью?

— Послушай, Джерри. Мона рассказала мне…

— Я знаю. Она любит меня. Просто на секунду забыла выйти из роли. Что вам нужно?

— Джерри, так не пойдет. У нас много работы.

— Уже все готово, — ответил я. — Я больше вам не нужен.

— Я ненавижу, когда из-за женщины теряют голову.

— Я лишь хотел напиться, — сказал я. — Мона тут не причем.

— Ты сходишь по ней с ума, Джерри…

— Это вы сходите с ума, — ответил я, чем, казалось, оскорбил чувства режиссера.

Он ушел. Я нашел еще одну бутылку и начал размышлять о том, какие шансы у рекламщика против кинозвезды. Через некоторое время я заснул.