Пират по приколу

После этих слов он повернулся и со всех ног кинулся к развалинам типографии. Ворвавшись в дверной проем, Вадик по короткой лестнице вбежал на третий этаж, забрался на торец железобетонной стены и, смахнув грязь с каменного края, уселся на него, свесив ноги на улицу.

В костюмах и с дворницкими инструментами в руках мужчины показались Вадику смешными. Они стояли среди развалин, сверху похожие на кукол, задрав головы, и смотрели на подростка с мечом в руке.

— Вадим Андреевич, вы нас узнали? — спросил наемник в солнцезащитных очках.

— На память не жалуюсь, — ответил Вадик.

— Помните, при каких обстоятельствах мы с вами встречались последний раз?

— А как же! Помню. Вы на брюхе по грязи ползли, а Богдан в вас из пистолета постреливал.

— Мы можем повторить этот аттракцион, только теперь поменяемся местами, — сказал плосколицый.

— Спускайтесь, Вадим Андреевич, — поманил его указательным пальцем очкарик. — Бегать от нас бессмысленно. Куда бы вы ни скрылись, мы вас все равно найдем.

— Вам нужен меч?

— Очень!

— И мне очень, — с фальшивым сожалением вздохнул Ситников.

— Слышь, пацан, хватит дурачиться! Ты со взрослыми людьми разговариваешь. Бросай меч, и — свободен, — посоветовал плосколицый.

— Этот меч нашел я, значит, он мой. Вам я его не отдам. А если будете наезжать, я этим мечом по вашим чайникам постучу.

— Ну все, пацан, ты меня достал, — произнес плосколицый. Он подбросил лом, схватил его за конец и швырнул в Вадика, как городошную биту.

Тяжеленная железка, как снаряд, разрезая воздух, пролетела в метре от подростка. Это было так неожиданно, что он даже нагнуться не успел.

— Да вы чего, мужики? Я же этот… как его… ребенок! Со мной так нельзя… — опешил Вадик. — Не стыдно вам на малолетку наезжать?

— Бросай меч, — сказал очкарик. Он поднял руку с лопатой, направив острие совка на Вадика, как жало дротика, и пригрозил: — Я не промахнусь! Бросай меч вниз, или я запущу в тебя лопату.

Ситников оглянулся на Пузыря. Витя, стоя на четвереньках, старался вытянуть кирпич из старинной кладки.

— Считаю до двух и бросаю, — предупредил очкарик. — Раз…

"Надо уводить их со стройплощадки туда, где много народу. Там они поостынут", — подумал Вадик.

Он ловко перекинул ноги с уличной стороны во внутреннюю часть полуразрушенного здания и спрыгнул на пол. За стеной раздался короткий досадливый возглас, означающий, что жертва скрылась. За криком послышался топот — мужчины бросились по лестнице за Вадиком.

Ситников пробежал по длинному коридору типографского цеха, свернул за угол и оказался в душевой — на островке из кафельной плитки, прорезанном водопроводными трубами. Повсюду валялись осколки фаянсовых раковин и унитазов, в углу пылилась груда старых кирпичей. Выглянув из-за стены, он посмотрел в цех. Наемники двигались к нему с суровыми лицами. Вадик отступил, нагнулся, скользнул рукой по битым кирпичам, нашел увесистый осколок. Сжал камень в руке, подумал: "Сами виноваты". Затем шагнул из своего укрытия и, не целясь, метнул осколок.

Отходя назад, он увидел мельком, как плосколицый в испуге отпрянул, но опоздал. Камень ударил его по плечу, он всплеснул руками, защищаясь. Фалды его пиджака разлетелись в стороны, и под мышкой блеснула черная кобура.

"Надо сваливать, пока они реально не разозлились и не достали свои пушки", — подумал Вадик, крепче сжимая в руке арматурный прут, обмотанный газетой.

Душевая находилась между цехом и лестницей. Выбирать не приходилось. Ситников выбежал на лестничную площадку, загрохотал подошвами по ступеням, на первом этаже выскочил на пандус для автопогрузчиков и спрыгнул на взрыхленный бульдозерами асфальт. Перепрыгивая через кучи мусора, он помчался к воротам, возле которых заметил охранника, но не увидел Дину.

— Стой! — крикнул охранник, выбежав из своей будки. — Ты куда? Откуда? Как ты сюда попал?

Ситников не ответил. Он пробежал мимо автобусной остановки, свернул к жилому кварталу, во двор, помчался по детской площадке, споткнулся о бортик песочницы, шлепнулся в песок и, тут же вскочив на ноги, продолжал улепетывать от наемников. Они бежали не больше минуты, как вдруг Вадика охватила страшная усталость, наверно, сказалось напряжение последних дней. Ноги сделались чугунными, дыхание стало сбиваться. Он оглянулся — наемники догоняли его медленно, но неуклонно. Впереди бежал плосколицый. За ним — очкарик. Они были уже в десяти метрах от него, Вадик слышал, как они пыхтят, как шелестят по асфальту подошвы их черных туфель.

"Еще минута, и догонят", — мелькнуло у него в голове.

Не останавливаясь и не оборачиваясь, он поднял прут над головой и наугад швырнул его назад. Арматурина грохнулась на асфальт, ударив по ногам плосколицего. Он выругался, не удержал равновесия и с разбега рухнул на асфальт, подставляя свое туловище под ноги бегущему следом очкарику.

Вадик, не оборачиваясь, пробежал еще метров тридцать, затем оглянулся и посмотрел, что стало с преследователями. Мог и не смотреть, а догадаться. На асфальте он увидел оголенный прут и порванные газеты, а вдалеке — две фигуры, торопливо возвращавшиеся к стройке.