Пират против всей галактики

Это чудо, что робот-хирург Асклепий решился на уникальную операцию, никогда не проводившуюся в истории медицины ни до, ни после этого. Кстати, своим спасением капитан был обязан Грохотуну. У робота-хирурга в программе было строгое запрещение на подобные операции, связанные с помещением мозга человека в киборгизированные корпуса, — но верный Грохотун, видя, что капитан умирает, а хирург бездействует, так встряхнул Асклепия, что тот заискрил и это запрещение стерлось с его процессора вместе с законами робототехники.

Хирург схватился за скальпель, и после нескольких часов сложнейшей операции капитан приобрел тело одного из боевых роботов. Позднее Крокс переменил немало корпусов и испытал многие конструкции, пока его механический корпус не приобрел теперешний вид.

— Как поймаю я сову — оторву ей голову! — вдруг воинственно срифмовал стоявший рядом Грохотун, и Крокс вздрогнул, точно рогатый робот своей дурацкой страшилкой подглядел его мысли.

Лишь мгновение спустя он сообразил, что это всего лишь совпадение, а Грохотун, как обычно, ссорится с попугаем.

Капитан сжал руками виски, отгоняя тяжелые воспоминания, и вновь стал прокладывать курс — занятие, которое он никому больше не доверял. По его расчетам выходило, что, если не разгонять «Странник» до световой скорости, а держаться где-то близко к ее пределам, они доберутся до Оригуса примерно за неделю.

Отдав автопилоту все необходимые распоряжения и заложив в него для перепроверки параметры курса, пират встал и тяжелыми широкими шагами прошелся по рубке.

Попугай и Грохотун, видя, что капитан не в духе, снизили голоса и стали ругаться шепотом.

— Попка — дурак! — шептал рогатый робот.

— От «гения» слышу! — вполголоса парировала хитрая птица.

Тем временем Баюн раздвинул легкие пластиковые створки замораживателя, внутри которого в самовоспроизводящихся контейнерах хранились основные составляющие всякой пищи. На высоком красном баке было объемно оттиснуто «Белки», на втором — «Жиры», на третьем — «Углеводы». Витамины и микроэлементы хранились отдельно.

— Белки — для мышц, углеводы — для движения, жиры — для движения и отложения, — сказал Андрей, передразнивая школьного учителя-голограмму, твердившего это почти на каждом уроке биологии.

— Что это за варево? Нельзя было сделать все красиво? У меня одни надписи отшибают аппетит! — поморщилась Лависса.

В президентском дворце она привыкла к разнообразным блюдам, приготовленным без консервантов, которые подавал официант-андроид в черном смокинге.

— Не забывайте, что «Звездный странник» строился как военный звездолет. Смотрите, что сейчас будет!

Баюн нажал на кнопку, и внезапно перед ними вспыхнула голограмма мордастого парня в поварском колпаке и с лычками старшины. В его огромных ручищах был половник с пригоревшей кашей. Хотя это была всего лишь голограмма, дочка президента попятилась, пока не ощутила спиной корпус Баюна — своего надежного защитника.

Очертания повара проявлялись все яснее и яснее, пока он не приобрел вполне нормальный вид.

— Чего, парни, явились? Жрать небось охота? Напоминаю, с оружием вход в пищевой отсек запрещен! — громко произнес повар, глядя куда-то сквозь них.

— А где нам его оставить? — спросил Андрей. На поясе в кобуре у него висел небольшой бластер, который дал ему около часа назад капитан Крокс. Но на этот вопрос голограмма ничего не ответила.

— Он на это не запрограммирован, — сказал мальчику Баюн.

— А на что он запрограммирован?

— Точно не знаю. Но можешь спросить у него, что сегодня на обед, — предложил робот-нянька.

Не успел Андрей и рот раскрыть, как немедленно получил ответ:

— Борщ украинский — 300 грамм, каша перловая — 200 грамм, говядина — 50 грамм. Хлеб — 500 грамм, — точно хорошо заученное стихотворение, оттарабанил повар.

Откуда-то из-за баков выехал поднос с пластмассовыми тарелками. На середине отсека поднос замер и принял форму столика. Несмотря на простоту меню, над пищей поднимался аппетитный аромат, и проголодавшийся Андрей сразу же схватил ложку.

— Но это синтезированная пища! — сказала Лависса, подозрительно принюхиваясь.

— А чем, ты думала, питаются в космосе? Натуральная еда — слишком большая роскошь, и ее могут позволить себе только обеспеченные жители богатых планет!

Василиса придвинула к себе тарелку с украинским борщом и стала с аппетитом есть.

Понаблюдав, как ее друзья уплетают за обе щеки, светловолосая дочь президента последовала их примеру. Первое время она ухитрялась сохранять на лице аристократическое выражение и держала нож в правой руке, а вилку в левой, но вскоре отбросила и то и другое и стала быстро работать ложкой.

Робот-нянька стоял рядом, скрестив на груди руки, и, словно заботливая бабушка, с любовью наблюдал, как они уминают борщ и перловую кашу.

— Хорошо есть — помогать Родине! Двадцать раз пищу жуй, чтоб не пролез к нам буржуй! Кто хорошо ест, тот хорошо воюет! Щи и каша — пища наша! — бодро восклицал голографический повар и размахивал поварешкой, будто это была шашка, а сам он сидел на коне.