Пират против всей галактики

Наконец подушечник добрался до заданной точки периметра и завис в нескольких метрах от силовой защиты. В шаге от периметра, как раз на месте прохода, в землю были вбиты два малозаметных светящихся столбика, между которыми скрещивались красные лучи.

— Вот и южные ворота! — обрадовался Баюн. Он тронул было планетоход, но Крокс нажал на антигравитационный тормоз.

— Стоп! Нельзя, чтобы включилась сигнализация! Давай, птица, за дело! — приказал пират.

— За дело, за дело… А если я изнемогаю от усталости? Ладно, так и быть, в виде огромного одолжения!

Ворча, попугай вспорхнул с плеча капитана и, усевшись на один из столбиков, стал набирать шифр, который секунду назад ему удалось извлечь из взломанной компьютерной сети. Пароль оказался верным. Внезапно красные лучи сменились ровным зеленым свечением, означавшим, что южный проход из периметра открыт.

Андрей, Баюн и Василиса радостно завопили и бросились обнимать друг друга. Грохотун, решив, что они затеяли шутливую борьбу, хотел было присоединиться и тоже кого-нибудь стиснуть, но капитан Крокс запретил, справедливо опасаясь, что он кого-нибудь раздавит.

— Вечно меня ограничивают в желаниях! До чего же подневольное я существо! — И, чтобы не чувствовать себя одиноким, Грохотун заключил в объятия свой новенький лучемет.

— Посмотрите, как наша стоеросовая дубинушка нежничает с пулеметиком! Кто бы ожидал такой чувствительности от помеси гаубицы с плазменным танком! — умилился попугай, предусмотрительно держась подальше от огромного робота.

— Эй ты, не дразнись! Щас как двину кулаком, не поможет даже лом! — срифмовал Грохотун и, довольный собой, задребезжал от хохота.

Убедившись, что сигнализация отключена и поле снято, Баюн хотел направить подушечник на Гигантскую равнину, как вдруг за его спиной раздался визг тормозов. Шестиколесный планетоход с забрызганными номерными знаками едва не развернуло от резкого торможения. Дверь с затемненными стеклами, тяжелая от налипшей грязи, распахнулась, и из планетохода выскочила Лависса.

— Быстрей! За мной погоня! — крикнула она, вскакивая на борт их подушечника.

Не задавая вопросов, Баюн резко рванул рейдер с места. Едва они миновали ворота, как показались преследователи на двух подушечниках и планетолете.

Не медля, Грохотун открыл по ним огонь, с восторгом пробуя новенький лучемет, а попугай забарабанил клювом по клавиатуре. Птица успела переслать одному из терминалов главного компьютера сигнал на закрытие периметра — и силовая защита включилась перед носом у погони. Первый подушечник преследователей пересек красный луч и замер, уткнувшись в силовое поле периметра. Оглушительно завыла сирена. Из подушечника, размахивая оружием, выскочили несколько мужчин и что-то закричали. Один из них торопливо жал на клавиши, подыскивая пароль, но южный выход оставался закрытым.

— Тппрр! Сбавь скорость, Баюн, не гони! Мне ветром все перья взлохматит! — потребовал попугай.

— Но нас догонят! — крикнул пораженный робот.

— Пусть попробуют! Я сменил пароль. А на подбор нового у них уйдет несколько часов, — успокоила его предусмотрительная птица.

— А если они воспользуются восточным или западным выходом? — спросил Андрей.

— Они далеко. В любом случае у нас есть время, чтобы смотать удочки.

Попугай был необыкновенно доволен собой. Он сидел на руке у Андрея и, точно павлин, поправлял клювом свое оперение.

Поняв, что птица права, Баюн притормозил подушечник и передал управление капитану Кроксу. Можно было поставить машину и на автопилот, но пират не стал этого делать. Хотя он и был киборгом, в нем еще жило исконное недоверие к технике, свойственное только человеку.

Под твердой рукой капитана, лежащей на руле, машина понеслась вперед на пределе своих возможностей. Густые, в человеческий рост заросли кустарника стелились под днищем подушечника, но едва скоростная машина на воздушной подушке проносилась, как растения выпрямлялись, словно успокаивались океанские волны, вспененные винтом корабля.

Пират стороной объезжал крупных динозавров, чьи бронированные тела возвышались подобно бастионам. Из разбросанных по равнине юрских озер, берега которых густо поросли сочными стеблями ляо-ляна, иван-чая и высокими цветущими корзинками пастушьей сумки, высовывались порой головы бронтозавров на длинных шеях. Бронтозавры провожали взглядом подушечник, продолжая равнодушно жевать, а из их громадных челюстей свешивались многометровые стебли вырванных водорослей.