Пират в любви

Фраза показалась ей слишком личной, и Бертилла не стала договаривать; немного погодя лорд Сэйр сказал:

– Хочу предупредить вас, что завтра я уезжаю с мистером Хендерсоном осматривать его плантацию. Владения у него обширные, и на осмотр у нас уйдет весь день. Хендерсон выращивает немало новых культур, которыми раньше в Малайе никто не занимался. Хочу познакомиться с результатами.

Он намеренно рассказал ей подробно о том, что ему предстоит сделать, помня о своем обещании показать ей страну: ему не хотелось, чтобы она огорчилась, что на этот раз не поедет с ним.

Поездка предстояла чисто деловая, впечатления от нее он должен был включить в свой отчет по возвращении в Англию.

Бертилла промолчала, и немного погодя лорд Сэйр заговорил снова:

– Я уверен, что найду день, когда попрошу вас сопровождать меня.

Бертилла слегка отвернулась от него и негромко спросила:

– Как долго могу я оставаться здесь? Может быть, мне следует ехать в Саравак?

– Я ждал этого вопроса, – ответил лорд Сэйр. – Незачем спешить, Бертилла. Миссис Хендерсон не устает твердить, как она рада, что вы у нее гостите.

– Она очень добра.

– Вы еще узнаете, что люди в Малайе вообще добры и любезны, им нравится, когда у них гостят подолгу. Именно поэтому я и хотел предложить вам, чтобы вы побыли у Хендерсонов несколько недель.

– Это возможно?

В голосе ее лорд Сэйр услышал неприкрытую радость.

– Почему же нет? – сказал он. – Я не собираюсь перебираться и правительственную резиденцию, пока полностью не восстановлю свои гардероб.

– Боюсь, что на корабле вы потеряли гораздо больше, чем свой гардероб.

Лорд Сэйр подивился тому, что Бертилла с присущей ей тонкостью оценила его невосполнимую потерю: пропали все его заметки, книги и много важных бумаг.

Вслух он произнес:

– Может, оно и к лучшему, что теперь, разнообразия ради, мне придется положиться на собственную память. Те, кто постоянно имеет дело с бюрократией, рано или поздно становятся рабами написанного слова.

– Ваш ум, мне кажется, справится с делом лучше любого меморандума.

– Хочется надеяться, что вы правы, хоть сам я в этом сильно сомневаюсь! – улыбнулся лорд Сэйр.

– А когда вы переедете в Сингапур, сколько вы там пробудете?

Сам удивляясь своей проницательности, лорд Сэйр понял, чем вызван ее вопрос: когда он где-то поблизости, Бертилле есть к кому обратиться в беде, у кого попросить помощи и защиты.

И он дал ей тот ответ, которого она ждала:

– Достаточно долго, и прежде чем покину эту часть света, я намерен посетить Суматру, Яву, Бали и – кто знает? – возможно, и Саравак.

– Это и в самом деле возможно… что вы туда приедете?

– Я непременно включу Саравак в свое расписание, – пообещал лорд Сэйр.

Он увидел, что его ответ внезапно пробудил в девушке искорку счастья, и снова подумал, насколько же она ранима, насколько страшит ее, такую юную и неопытную, неведомое будущее.

Подчиняясь импульсу, лорд Сэйр сказал:

– Когда я переберусь в правительственную резиденцию в Сингапуре, то переговорю с губернатором: быть может, удастся устроить так, чтобы вы пожили там у кого-нибудь некоторое время.

Бертилла что-то невнятно пробормотала в ответ, а он продолжал:

– Я знаю, что вам хотелось бы увидеть, как воплотились в действительность за последние тридцать лет планы и мечты сэра Стамфорда Раффлза.

– Было бы просто замечательно взглянуть на порт и на все здания, о которых я читала в подаренной вами книге.

Бертилла помолчала и добавила:

– Я собираюсь остановиться в… недорогом отеле, пока буду ждать парохода, но мне не хотелось бы просить миссис Хендерсон рекомендовать мне такой отель. Она так добра и щедра, что это было бы равносильно просьбе заплатить за меня по счету.

– И речи быть не может, чтобы вы жили в отеле одна, – твердым голосом произнес лорд Сэйр. – Я ведь говорил вам, Бертилла, что в этой стране люди чрезвычайно гостеприимны, и я устрою вас у кого-нибудь в городе в качестве гостьи.

И вдруг осознал, как неприятна ему сама мысль о том, что Бертилле придется из одного нелегкого положения переходить в другое и полагаться на милость чужих людей.

Но и поселить ее одну в гостиничном номере тоже немыслимо.

«Только леди Элвинстон могла придумать такой дьявольский план», – мелькнуло у Тейдона в голове, но вслух он сказал:

– Предоставьте это мне. Я что-нибудь придумаю, будьте уверены!

– Нет таких слов, какими можно было бы описать вашу доброту! – слегка задыхаясь от волнения, проговорила Бертилла. – Вчера вечером я как раз думала, что английский язык плохо приспособлен для того, чтобы выражать чувства.

– Пожалуй, это и в самом деле так, – согласился лорд Сэйр, – но вот французы, например, – большие мастера, когда приходится говорить о любви.

Он произнес это небрежно – замечание, которое высказал бы почти автоматически, флиртуя с любой из знакомых женщин.

Однако Бертилла не ответила ему одной из тех остроумных реплик, которые он привык слышать. Вместо этого она проговорила тихим, убитым голосом:

– Любовь – это то, о чем я никогда и ничего… не узнаю в Сараваке.

– Почему вы так считаете? – спросил лорд Сэйр.