Пиратские делишки

Началась эпоха отчаянной борьбы с пиратством. Нации, не сговариваясь, затянули пояса, вложившись во флот. Наступило время, когда хотя бы один сын из каждой крестьянской семьи был занят на вервях и еще один — во флоте. Пережив тяжелые годы с обстрелами верфей и морской блокадой, нации, благодаря огромным внутриконтинентальным резервам, поставили производство кораблей на поток и стали выдавливать пиратов с одного острова за другим. Истины ради нужно признать, что к концу войны с пиратами, почти раздавив общего врага, нации стали вступать в стычки одна с другой. Если бы главный остров пиратов остался неприступным бастионом и стал последним очагом сопротивления, то война между нациями началась бы, пожалуй, на следующий же день после разгрома пиратов. Однако, сломив сопротивление пиратов вокруг острова и ринувшись на последний штурм, нации обнаружили нечто совершенно неожиданное. На острове не было ни одной оборонительной башни (однако присутствовали груды битого камня на берегу и засыпанные песком круглые углубления в земле). Не было в его окрестностях и ни одного крупного корабля. Только тучи мелких рыболовных лодочек сновали туда-сюда с по-пиратски татуированными и наголо бритыми, но совершенно безоружными рыбаками. На самом острове не оказалось ни одного меча, копья или лука. Самое большое, что удалось найти, это остатки жестяной обивки катапульт в нескольких больших кострищах. Разумеется, были проведены обыски и допросы. Ни одного известного пирата, находившегося в розыске, найти не удалось, хотя предполагалось, что все три сотни таковых сидят на этом острове, вооруженные до зубов, верхом на катапультах и бочках с черным золотом. Военные стратеги наций ожидали града «золотых шутих», стеклянных шаров с горящим тряпьем снаружи и черным золотом внутри, чудовищного оружия, составлявшего ранее мощь Архипелага, и освоенного пиратами в последние годы войны. Другим ожиданием наций были тысячи пленников-рабов. Оба оказались полностью безосновательными. Несмотря на все это, население острова уничтожили бы, если бы не одна деталь. Каждый житель острова великолепно владел языком Краснолицых и Желтолицых, и жители сделали очень интересные предложения отрядам двух наций, высадившихся с разных концов острова. Они готовы были выступить посредниками в переговорах. Переговоры в то время часто заходили в тупик. Наращивание флота и борьба с пиратами велась каждой из наций практически без ведома другой. Торговля между континентами была уделом единичных авантюристов, и государственные флота, бывало, нападали на торговые корабли и грабили их. Причиной этого была, в первую очередь, плохая изученность языков. Отдельные торговцы владели иностранным очень прилично, однако все же на бытовом уровне. Государственных же органов, ведающих вопросом языка, ни у той, ни у другой нации не было. Эту проблему, разумеется, могли бы преодолеть давно, несмотря на большое расстояние между континентами двух наций и даже несмотря на смехотворно малый объем торговли, но имелось два препятствия. Первое и главное — специфический культ политической элиты Краснолицых. Один из историков отмечал даже, что народу этот культ совершенно не свойственен, но народ о нем знает и принимает его как должное, считая, что правят страной не простые люди, а могущественные создания, пришедшие из подземного мира и принявшие облик людей для маскировки. Как бы там ни было, культ утверждает, что съевший иноземца получает волшебную силу, а съевший много иноземцев, притом высокопоставленных, обретает бессмертие. По этой причине дипломатические миссии, направленные к Краснолицым, как правило, пропадали без вести. Вторым препятствием была одержимость Желтолицых идеей инфильтрации. Они совершенно не интересовались тем, чтобы сидеть в здании посольства в столице Краснолицых. Случалось не раз, что, под видом торговой эскадры, в порт входили корабли, напичканные вооруженными и экипированными для походной жизни людьми, которые, избегая столкновений, рассеивались по побережью и углублялись в земли Краснолицых, после чего становились предметом охоты, в меньшей степени из соображений национальной безопасности, в большей — по воле подверженной людоедскому культу элиты. Случалось и такое, что группы чужаков, одетых как Краснолицые, пробирались в порты и пытались захватить суда. Как правило, им это не удавалось, их убивали, и трупы за огромные деньги продавали. Поэтому, у красных бытовала даже присказка: «Хоть бы Желтолицые напали».