Пиратские истории

— Значит, вы хирург? Это уже само по себе чудо. Вряд ли мне поверят, если я кому-то расскажу, что меня вылечил капитан Блад.

Капитан, высокий и гибкий, аккуратно спустил рукава своей батистовой рубашки. Из-под чёрных бровей ярко-голубые глаза, цвет которых казался особенно удивительным на фоне смуглого, загорелого, ястребиного лица, задумчиво окинули взглядом испанца.

— Врач всегда остаётся врачом, — объяснил он. — А я, как вы, возможно, слышали, раньше был им.

— К счастью для себя, я убедился в этом на собственном опыте. Но какая странная причуда судьбы превратила вас из врача в пирата?

— Мои огорчения начались с того, — улыбнулся капитан Блад, — что я, как и в случае с вами, выполнил свой долг врача, позаботившись о раненом человеке, не принимая во внимание то, каким образом он был ранен. Это был один из повстанцев, сражавшихся под знамёнами герцога Монмута[91]. А по законам, принятым в христианских странах, человек, оказавший мятежнику медицинскую помощь, сам, в свою очередь, становится мятежником. Я был пойман на месте преступления, перевязывая ему рану, и за это был приговорён к смерти. Но приговор изменили — отнюдь не из милосердия, а потому что на плантациях требовались рабы. Вместе с другими несчастными меня перевезли через океан и продали в рабство на Барбадос[92]. Мне удалось бежать, и с тех пор вместо доктора Блада появился капитан Блад. Но в теле корсара ещё не погиб дух врача, как вы сами могли убедиться, дон Иларио.

— К моему величайшему счастью и глубокой признательности к вам. И дух врача продолжает заниматься милосердными поступками, которые однажды оказались для него пагубными?

— Увы! — Живые глаза капитана изучающе оглядели испанца, заметив румянец, появившийся на его бледных щеках, и странное выражение взгляда.

— Вы не боитесь, что история может повториться?

— Я вообще ничего не боюсь, — сказал капитан Блад, протягивая руку за своим чёрным, отделанным серебром камзолом. Расправив брабантские кружевные манжеты, он тряхнул локонами чёрного парика и выпрямился, являя собой воплощение мужества и элегантности, более уместное в галереях Эскуриала[93], нежели на квартердеке[94] пиратского корабля.

— Теперь отдыхайте. Постарайтесь поспать до восьми склянок[95]. Хотя никаких признаков жара у вас нет, всё же я предписываю вам полный покой. Когда пробьёт восемь склянок, я вернусь.

Пациент, однако, не намеревался пребывать в состоянии полного покоя.

— Дон Педро… Прежде чем вы уйдёте… Я поставлен в крайне неловкое положение. Будучи столь обязанным вам, я не считаю себя вправе лгать. Я обманывал вас.

На тонких губах Блада мелькнула ироническая улыбка.

— Мне самому тоже немало приходилось обманывать многих.

— Но здесь есть разница. Моя честь восстаёт против этого. — И глядя прямо в глаза капитану, дон Иларио продолжал: — Вы знаете меня только как одного из четырёх потерпевших кораблекрушение испанцев, которых вы сняли с рифов Сент-Винсента[96] и великодушно обещали высадить в Сан-Доминго[97]. Но долг велит мне сообщить вам всю правду.

Слова испанца, казалось, забавляли Блада.

— Сомневаюсь, чтобы вы смогли добавить что-либо, неизвестное мне. Вы дон Иларио де Сааведра, назначенный королём Испании новым губернатором Эспаньолы[98]. До того как шторм потопил ваш корабль, он входил в эскадру маркиза Риконете, совместно с которым вы намеревались уничтожить проклятого пирата и флибустьера, врага Господа Бога и Испании по имени Питер Блад.

На лице дона Иларио отразилось глубочайшее удивление и изумление.

— Virgin Santissima![99] Вы знаете это?

— С благоразумием, заслуживающим всяческой похвалы, вы положили ваш патент в карман, когда ваш корабль пошёл ко дну. С не менее похвальным благоразумием я обыскал ваш костюм вскоре после того, как принял вас на борт. В нашей профессии не приходится быть разборчивым.

Но это простое объяснение ещё более удивило испанца.

— И, несмотря на это, вы не только лечите меня, но и в самом деле везёте в Сан-Доминго! — Выражение его лица внезапно изменилось. — Ага, понимаю. Вы рассчитываете на мою признательность…

— Признательность? — прервал его капитан Блад и рассмеялся. — Это последнее чувство, на которое я стал бы рассчитывать. Я вообще, сеньор, рассчитываю только на себя. Как я уже сказал вам, я ничего не боюсь. Ваша благодарность относится к врачу, а не к пирату, поэтому на неё не приходится особенно надеяться. Не тревожьте себя проблемой выбора между долгом перед вашим королём и мной. Я предупреждён, и этого для меня достаточно. Спите спокойно, дон Иларио.

И Блад удалился, оставив испанца окончательно сбитым с толку.

Выйдя на шкафут[100], где слонялось без дела несколько десятков пиратов, он заметил, что небо уже не так чисто и безоблачно, как раньше.