Пиратские войны

Действительно, задохнувшегося матросика можно было уже оставить в покое, потому как он, изрядно избитый озлившимся атаманом, теперь был не в силах оказать серьезного сопротивления даже женщинам.

Сергей поспешил помочь в стрельбе. Если противника не добить, то этот раненый зверь вполне сможет утянуть за собой на дно и русский корвет.

Худойконь привычными, уверенными движениями откинул крышку люка бойницы, выдвинул ближайшую к корме пушку на линию огня, запалил фитиль и прицелился. Ядро ударило рядом с капитанским мостиком. На палубе «Бристоля» послышались новые вопли раненых и крики ужаса. Казак перебежал к следующему орудию, но было уже не понятно, куда именно целиться, над морем стелилась сплошная пелена черного дыма. Эта завеса закрыла обзор россиянам, но и британцы потеряли из виду неприятеля. Кузьма до слез вглядывался в густую пелену, но так и не смог обнаружить противника, поэтому решил вести огонь наугад. Отправляя ядро за ядром в центр этого облака черного тумана, орудийный расчет понял, что, судя по новым крикам раненых, попадания в цель все же были.

Отстрелявшись, Худойконь отряхнул руки и свистнул стоящему у руля Степанову. Дед Ипполит резко повернул штурвал влево, а команда, следуя его указаниям, быстро настроила паруса по курсу, после чего корабли стали расходиться в противоположные стороны. После этого девчата, уже имеющие боевой опыт, бросились в трюм и принялись подносить порох и ядра, чтобы мужчины могли зарядить орудия. Юнга Гийом, сильно побитый английским моряком, лежал рядом с пленниками, связанными по рукам и ногам, и тяжело дышал, восстанавливая силы. Орудия чистил и заряжал только Сергей, потому что туземец Шавэ был сражен насмерть шальной пулей. В боях с военными кораблями экипаж в первый раз понес серьезную потерю. Обидно, парень оказался случайной жертвой стрельбы наугад.

Чудеса да и только — путешественники опять выкрутились! Несмотря на малочисленный и плохо обученный экипаж, они вышли победителями и во втором морском сражении с опытными англичанами! Конечно, в первую очередь им помогал фактор внезапности нанесения упреждающего удара, да и Худойконь как канонир был действительно непревзойденным мастером своего дела.

Однако битва еще не закончилась. Корвет противника был сильно поврежден, но не потоплен. Вернуться и пытаться его добить — довольно опасная затея, вряд ли столь уж необходимая. Английский экипаж, оправившись от шока, мог нанести ответный смертельный удар. Дядя Ипполит, капитан «Кукарачи», принял решение поскорее скрыться с места побоища, благо уже начинали сгущаться сумерки. В ночной мгле можно уйти далеко и окончательно сбить со следа даже опытного противника.

— Братцы! Кончай возиться с пушками! Все к управлению парусами! — скомандовал старый ротмистр.

Экипаж в полном составе полез по вантам к парусам. Даже юнга Гийом, подволакивавший поврежденную в схватке ногу, вскарабкался вверх. Строганов при этом слегка придерживал молодого морского волка, чтобы тот, обессилевший после жаркой рукопашной схватки, не рухнул вниз. Благополучно завершив эту трудоемкую операцию, юнга и полковник, помогая друг другу и совсем обессилев, спустились вниз. Аборигенки шустро переползали по снастям и такелажу, видимо, для них этот способ передвижения был не сложнее, чем раскачиваться на лианах. Ветер к этому времени совсем ослаб, поэтому для поддержания хорошего хода требовалось поставить как можно больше парусов, что экипаж и сделал.

«Кукарача» заметно прибавила ход. Пока англичане боролись с пожаром, заделывали пробоины и откачивали воду, наши путешественники ушли далеко в сторону. Ипполит часто оглядывался назад и с тревогой смотрел в подзорную трубу, опасаясь возобновления преследования. Действительно, вскоре он крикнул товарищам, что погоня за ними началась. Безусловно, пожар уничтожил часть снастей на «Бристоле», поэтому корабль противника не мог двигаться со своей крейсерской скоростью, но многочисленный и умелый экипаж британцев мог на ходу довольно быстро осуществить ремонт.

Ротмистр зычным голосом отдавал команды, гонял всех так, что Строганов начал вполголоса проклинать этого флотоводца, материть его от всей души, не стесняясь в выражениях. Все смертельно устали, а вымокшие от пота рубахи можно было выжимать, как после стирки. Руки и ноги у тех, кто управлялся с парусами, стерлись до крови, лопнувшие мозоли и многочисленные ссадины воспалились, но каторжный труд дал свой результат. Корвет россиян постепенно отрывался от преследователей, хотя надежда на спокойное плавание рухнула окончательно и бесповоротно. Было понятно, что теперь весь английский флот, мстя за свои подвергнувшиеся нападению корабли, будет разыскивать «Кукарачу».

С наступлением темноты экипаж похоронил в море погибшего туземца. Тело Шавэ предварительно завернули в рогожу, положили в ноги груз, обшили мешковиной. Женщины всплакнули, мужчины помянули убитого, выпив рому.