Пиратские войны

— Отставить праздник! — громко скомандовал Ипполит. — Живо к парусам! До захода солнца нам надо приплыть к вашему атоллу, иначе впотьмах можем наскочить на риф или сесть на мель, а нам бы этого не хотелось. Потерять из-за вас корабль и провести здесь остаток жизни — нет уж, увольте! Мы и без того делаем большой крюк, спасая ваше басурманское племя. Мими перевела смысл речи капитана, потребовав, чтобы туземцы вернулись к работе.

— Зато мы поступаем по-христиански, выручая терпящих бедствие! — рассудительно вымолвил непротрезвевший атаман.

Поначалу Кузьма никак не мог понять, что происходит на корвете, откуда взялась эта орава дикарей, зачем и куда они их везут. У него даже возникла мысль, уж не захватили ли их туземцы в плен, пока он спал. Но когда Строганов пояснил, что произошло, то Худойконь растрогался до слез.

Полковник, закончив свой поучительный рассказ, указал на старого седобородого ротмистра Степанова и торжественно произнес:

— Перед вами не просто русский офицер и капитан корвета, это, право слово, дед Мазай и его зайцы!

— Кто? Мазепа? — недослышал пьяный казак. — Разве Ипполит изменник? Какой такой Мазепа! Мазепа — предатель, а Ипполит простой бунтарь.

— Да не гетман Мазепа, а дед Мазай! Это прозвище или имя. Жил такой забавный старикан,, он зайцев на лодочке спасал во время наводнений и паводков.

— Воистину, много чудаков на земле русской! Граф, этот дед Мазай твой холоп или просто знакомец? А от зайчатинки я сейчас не отказался бы!

— Мазай — это литературный герой! — ответил Сергей.

— Чего герой? При каком сражении этот герой отличился? В какой земле эта Литера расположена? В лютеранской неметчине?

— Разговор слепого с глухим! Да еще и пьяным. Ты хоть раз в жизни книги читал?

— Нет, — вздохнул казак с сожалением. — Я и грамоте-то толком не обучен. Подпись поставить смогу с грехом пополам, а читать тяжело, буквы и строчки сливаются, на глазах слезы выступают.

Чтобы набрать ход, пришлось развернуть незадействованные прежде паруса на грот- и фок-мачте. Постепенно Степанов приноровился к направлению ветра и приказал туземцам убрать часть косых парусов, опасаясь не справиться с управлением и маневром. Очень уж быстрый ход набрал парусник.

Вскоре на горизонте показалась темная точка. Первыми ее заметили туземцы. Один из аборигенов, сидевший на самой верхотуре, чуть ниже флагштока, разглядел полоску земли и сообщил о своем открытии сородичам, которые были внизу. Те сразу сгрудились у правого борта, показывая на долгожданный атолл. Мими перевела капитану, что именно прокричал наблюдатель.

Степанов взял подзорную трубу и в наступающих сумерках тоже разглядел затерянный в океане кусочек суши. Остров появился очень своевременно, потому что запас воды почти полностью иссяк, да и та, что осталась, была почти непригодной для питья. Поэтому Кузьма нашел оправдание для своего безудержного пьянства, объясняя запой нежеланием заболеть тропической лихорадкой, да и остальные европейцы поминутно прикладывались к бутылке.

Начались новые проблемы, потому что ставить паруса туземцев с горем пополам научили, а как их быстро убирать — не показали. Ох и намаялся юнга Гийом вместе с Мими, ослабляя шкоты, лазая по стакселям и поясняя, что да как надо делать, потому что русскоязычная часть экипажа в этот ответственный момент была не совсем трезва. Наконец приблизительно в миле от острова судно смогло лечь в дрейф. По инерции его понесло течением, какое-то время корабль двигался вперед, но тут старик Степанов вспомнил про наличие якоря. Его бросили за борт, он зацепился за что-то, и корвет, дернувшись, как в предсмертных судорогах, замер на месте, а после стал медленно совершать дугообразные движения вокруг якорного каната, чем-то напоминая упрямую собачонку на коротком поводке, пытающуюся вырваться из рук хозяина. Пришлось снова прибегнуть к помощи тримарана. Вначале в него спустился Сергей, вооружившись двумя ружьями, пистолетами и саблей, затем юнга, взявший оружия не меньше, чем полковник, следом запрыгнула Мими в качестве переводчицы, а на весла сели по трое туземцев и туземок. Они тут же отчалили и, воспользовавшись приливной волной, легко преодолели все подводные преграды. Работа спорилась, гребцам хотелось пить и есть, поэтому они спешили, подгонять никого не пришлось.

Поначалу на побережье их встретили не совсем дружелюбно. Восемь аборигенов, вооруженных дротиками, копьями и палками, вышли на берег и заорали что-то угрожающее. Но этот инцидент был быстро исчерпан, так как чернокожие гребцы узнали своих сородичей. Одним словом, всем повезло. Аборигены-островитяне не погибли под ружейным огнем белых, а европейцам не пришлось брать грех на душу.