Пиратское фэнтези

Матушка Такк выступила вперед со своей тарелкой, на кончике пальца поднесла ко рту сына свою сахарную пышку. Головорез Такк губами подобрал крошечное подношение. И повторял это снова и снова, пока тарелка не заблестела чистым дном. Я застонал от ненависти. Головорез Такк с трудом поднялся на ноги. Его тяжелое туловище нависло надо мной, издавая слабый запах вара. Облепленные шпинатом зубы блеснули над воротом.

— Подержите его, пока я заточу нож, — приказал Такк.

И тогда-то я проклял фортуну и уронил тарелку. Меня схватили сразу несколько пар рук.

— Тост! — провозгласил невидимый моим полуослепшим глазам капитан Килт. — За дьявола! — сказал он.

И в ночи прогремел пистолетный выстрел.

Не знаю уж, какого именно дьявола вызвал перед его взором дурман. Пуля никого не задела, а только взбила песчаный столб. И все же эта пуля спасла мне жизнь, потому что еще раньше, днем, наш корабельный кот незаметно выбрался на остров с одной из шлюпок. Старикан до отвала нажрался объедков, и выстрел, прервав его сытый сон, едва не довел животное до удара. Кот петардой взлетел на стол, расшвыряв еду вместе с тарелками. Килт взмахнул дымящимся пистолетом над его хвостом. Дьявольская рожа ухмыльнулась с рукояти и сбила со стола свечу прямо на обмазанный варом корсет Такка.

Головорез Такк вспыхнул, как порох. Горячий воздух волной прошел над столом, и лицо капитана Килта расцвело яростным зловещим багрянцем.

— Я — дьявол, — сказал капитан Килт, — и работенка у меня дьявольская.

Сборная команда действовала вразнобой. Люди Килта бросились на людей Такка, а люди Такка бросились спасать своего капитана. Поскольку они, таким образом, сильно мешали друг другу, а вар отлично горит, стало ясно, что капитана Такка ждет скорый и неприятный конец. Его матушка рванулась к нему, но Такк в агонии сбил ее с ног. Он орал, а кругом шла неуклюжая потасовка, и из свалки доносились кряхтение и пистолетные выстрелы. Я, обнаружив, что свободен и забыт, с великой поспешностью нырнул под стол. Матушка Такк уже скрючилась там же, и я, признаюсь, шарахнул ей по голове упавшей тарелкой.

Пара драчунов пролетела мимо меня: черномазый парень из команды Такка и наш бристолец, которого я презирал, с тех пор как этот тип имел наглость охаять мое рагу из чайки. В руках у бристольца была церковная свеча, в руках у черномазого — оловянная ложка. Оба стремились к лесу, где можно было раздобыть более смертоубийственное оружие, например камни и сучья.

«Душа компании», — говаривал Хогг.

Из своего надежного укрытия я хорошо видел, как Головорез Такк бросился к воде, одетый пламенем, как чашка факела. Он споткнулся о бочонок из-под рома, полетел наземь и снова поднялся.

Капитан Килт преследовал его по пятам, бормоча свою дьявольскую мантру: «Я дьявол, и работенка дьявольская. Я дьявол, и работенка дьявольская».

У него не хватало половины левого уха, из одежды были вырваны клочья. Головорез Такк снова упал — на сей раз прямо в прибой. Он забился в волне, исходя паром и скрипом, и тут в воду вошел наш капитан.

Килт поднял клинок. Я, зажмурившись, расслышал хлопки, с которыми протыкалась скорлупа корсета. Вопли Такка сменились несколькими придушенными вздохами. Я выполз из-под стола и помчался прочь с налипшими на штаны кусками баранины и капусты. Прогремели пушки. В дело вступили стоявшие у берега «Дело» и «Прихоть». Оставшиеся на них вахтенные команды поддерживали своих картечью.

Свет кухонного костра подманил меня, как мотылька на огонь. В кругу света, обвиснув на костылях, стоял Хогг.

— Ха! — расхохотался он, кривя губы на бледном лице. — Хорошо сделано, Макдэниэлс. Хорошо сделано, парень!

Уголком глаза я заметил подбегающего капитана Килта. Кудри свисали ему на плечи, как мокрые водоросли, лицо по-волчьи скалилось.

— Я — дьявол, — выдохнул он, — и работенка у меня дьявольская.

Хогг ухнул и подался вперед, двигаясь боком, будто рак-отшельник.

— Сковорода твоя, мальчуган. Бери ее!

Ручка, словно притянутая магнитом, оказалась в моей ладони. Я развернулся на пятках и оказался нос к носу с капитаном. Догорающие угли подсвечивали нашу стычку красноватым отблеском.

Килт взмахнул саблей — я парировал удар жирной, покрытой нагаром сковородой. Мы плясали по песку — взад-вперед, сковорода против сабли. Несколько раз он почти достал меня, но я встречал сталь чугуном, и ему тоже досталось несколько ударов плоской стороной Роберта.

Голос Хогга выкрикивал советы: «Берегись финта! Поднырни! Дай ему в рыло!.. Ха!»

Удар отдался у меня в локте и, кажется, покончил с буйством капитана.

— Дьявол, — бормотал Килт. — Дьявол. Дьявол…

— Помни, мальчик: человек — это приправы, — сказал Хогг.

Килт вдруг восторженно завыл и принялся расстегивать ремень.

— Дьявольская работенка, — как безумный хрипел он.

Когда кожаные штаны упали с него, я врезал ему сковородой между ног. Килт испустил вопль и упал на колени. Еще один удар по черепу, и я спокойно поднялся на ноги.

В лагуне догорал «Дело». «Прихоти» нигде не было видно. Ночь пахла порохом и горелой кассавой. Я поднял саблю капитана Килта и глубоко вонзил ему в спину.