Пираты 1. Остров демона

Трое пиратов, которые сперва хотели меня придушить, сменили гнев на милость, когда Дюпон объяснил им, что я — единственная надежда на спасение. Они даже помогли мне перевязать разбитую голову и напоили теплой, вонючей водой из грязного кувшина. Кормили их только с утра, несколькими сухарями, так что больше угостить новичка оказалось нечем.

В тот день меня не трогали, и я вскоре уснул. Проснувшись или, скорее, очнувшись утром я весь день ждал, что Моник пришлет за мной, но ничего не произошло. Ожидание становилось мучительным. Единственное, что хоть как-то развлекало — разговоры с Дюпоном. Он по-прежнему с удовольствием рассказывал увлекательные, а часто и смешные охотничьи байки.

— А знаешь, что удивительнее всего, Джон? Нет, не волшебные предметы, не остров Демона, не Башня Сатаны и даже не наше путешествие во времени! Самое удивительное, что когда Моник пытала меня… Я вдруг простил ей все. Сам не знаю, как это произошло, почему… Стало ее жалко, и все. И простил.

— Жалко? — мне казалось, что Дюпон и слова-то такого не знает. — Жалко Моник? Но с ней, кажется, все в порядке!

— Нет, Джон. Когда она жгла мне спину, я вдруг понял, что жизнь обошлась с ней не лучшим образом. Я терял сознание от боли, и вот, как-то очнувшись в очередной раз, понял, что мне ее жалко. Такая злоба не появляется в людях просто так, особенно в женщинах. — Дюпон вдруг встрепенулся. — Кстати! Тебе ведь, наверное, тоже интересно, откуда у нее появился дельфин! Ты ее не спрашивал?

— Моник говорила, что какая-то женщина подарила ей талисман в детстве, — припомнил я.

— И мне говорила то же самое, — кивнул Дюпон. — Может быть, это даже правда. Но я вспомнил вот о чем: удалось подслушать разговор двух солдат. Один из них бывал в Польше и утверждал, что когда Моник меня пытала, то временами ругалась на этом языке.

— Она полячка? — я имел весьма смутное представление об этой далекой стране. — Так вот откуда такой необычный акцент!

— Надо полагать, из Польши. Может быть, и дельфин приплыл оттуда?

— Вы говорите о Польше? — Моник подошла к нашей клетке и поморщилась. — Какая у вас тут вонь! Хуже чем в свинарнике. Да, я из Польши, не понимаю только, какое вам до этого дело. А вы, значит, снова друзья? Так нечестно, давайте тогда и я опять буду с вами дружить! Как когда-то на бриге «Устрица».

— Давай, — лениво согласился Дюпон. — Открывай клетку и будем дружить. Или пойдешь жить к нам?

— Открыть клеть! — приказала Моник часовым. — Но пока только для тебя, Джон. Вернешься сюда или нет, зависит только от тебя.

Мои ноги не слишком крепко ступали, когда я поднимался на палубу. Привыкая к солнечному свету, я закрыл глаза ладонью, но долго так не простоял — два дюжих испанца скрутили мне руки за спиной.

— Сейчас тебя подвесят на рее, — объяснила Моник. — И слегка похлещут линем. Слегка, потому что первый раз. Начинать, или сразу расскажешь, где был «Ла Навидад»?

— Поднимайте! — сказал я. — Ты ведь все равно мне не поверишь, если сразу расскажу.

— Умнеешь день ото дня! — она одобрительно похлопала меня по щеке. — Еще немного, и догадаешься, что куда разумнее держать мою сторону!

— Я ничего не знаю о твоей стороне.

— Не заслужил! — Моник отошла и встала рядом с дремлющим на стуле адмиралом. — Граф! Вы просили вас разбудить, когда начнем! Поднимайте его.

Канат дернул мои запястья кверху, ноги оторвались от палубы и я повис, изо всех сил напрягая мускулы рук. Однако первый же хлесткий удар линем по моей спине заставил вздрогнуть, и мои плечевые суставы едва не вывернулись. Впереди, справа и слева от меня простиралась бесконечная водная гладь, жарко палило карибское солнце. Мне нравились эти края и жизнь моя здесь тоже нравилась! Второй удар, по животу, заставил зашипеть от боли.

«Дюпону приходилось хуже! Значит, это только начало! А раз так, рано жалеть себя — худшее впереди!»

Уж такие мы, шотландцы, большие оптимисты.

Глава семнадцатая Надежда и спасение

Конечно, я рассказал Моник многое, как и советовал Дюпон. Зачем запираться? Когда висишь с заломленными руками и получаешь удары линем по самым чувствительным местам от весьма опытного боцмана, молчать просто невозможно. А фантазия работает вовсю! Я рассказал ей, как мы встретились с Дрейком, великим капитаном, как вместе с ним устроили засаду в горах и перехватили перуанское серебро, много тонн. Победу отпраздновали, добычу разделили, и груженый серебром «Ла Навидад» отправился к Тортуге.

— Почему же никто не нашел серебра в вашем трюме? — сурово спросила Моник, когда меня опустили на палубу.

— Потому что трюм проверить никто не догадался, ты сразу стала требовать у Моник Ключ!

— И где теперь мой дельфин? У Кристин его не было! Я смотрела ей прямо в глаза!

— Я и забыл о нем! — это было правдой, и я придумал на ходу: — Кристин хотела продолжить грабежи, но команда настаивала на возвращении в свое время. Вот собрание и решило у нее дельфина забрать и передать старому Мерфи — он очень хотел вернуться, и дельфин бы ему помог.

Моник задумалась.