Пираты Черных гор

Часовой не решился спорить. Грас пошел дальше и чувствовал, как краска стыда заливает его лицо. Часовой был прав. Он заботился о кольчуге и шлеме, которые должны были уберечь его от гибели, но разве не такую же цель преследовала его охрана?

Грас пообещал себе, что не станет больше так делать, и ему сразу стало легче.

Генерал Гирундо, завидев короля, приказал полудюжине солдат окружить его. Старый приятель погрозил ему пальцем.

– Вы неправильно вели себя, ваше величество.

– Согласен. – Тон короля был сух – единственная сухая вещь среди дождя и грязи под ногами. – Что ты предлагаешь сделать?

– Отправить вас в постель без ужина, ваше величество, – с ухмылкой сказал Гирундо. – И разумеется, я буду лично охранять вас.

В отличие от часовых его ранг позволял ему указывать на неосмотрительность Граса.

Король решил вступиться за себя:

– Надеюсь, ты не собираешься превращаться в одного из тех зануд, которые продолжают колотить но колышкам палатки, после того как уже вогнали их в землю.

– Я? И в мыслях такого не было. – Гирундо был само воплощение невинности, правда весьма промокшей. – Надеюсь, ваше величество, вы не собираетесь стать одним из тех занудных колышков палатки, которые продолжают вылезать из земли, несмотря на то что по ним стучат.

– Ха, – сказал Грас и добавил для полноты картины: – Ха-ха.

Гирундо поклонился, как всегда, уверенный в себе. Король указал генералу на Нишеватц.

– Как бы тебе понравилось попытаться атаковать стены под прикрытием этого дождя?

– Ваше величество, я сделаю это, если вы прикажете. – Гирундо на мгновение стал серьезным. – Однако если у меня будет выбор, я... не стал бы этого делать. Стрельба из луков при такой погоде невозможна, безрезультатна и...

– Для нас и для них, – прервал его Грас.

– О да, – генерал кивнул. – Но им нет нужды много стрелять. Пока мы поднимаемся по лестницам, они просто могут сверху бросать что-нибудь на наши головы. Это нам нужны лучники, чтобы не позволить им поднять их дурацкие головы. И устанавливать штурмовые лестницы в вязкой грязи совсем не то, что я хотел бы делать.

– О, – произнес Грас, – понимаю. – К его разочарованию, он действительно понимал. – Ты более умен, чем хотелось бы.

– Извините, ваше величество. Буду стараться, чтобы этого больше не случилось.

– Как правдоподобно! – Король ухмыльнулся. – Ну, ладно. Если ты не хочешь атаковать в ливень, как насчет туманов, которые наползают с Северного моря? Это было бы лучше?

Гирундо погрузился в размышления, потом сказал:

– Это можно было бы сделать, если вы хотите прекратить морить Василко голодом. Это действительно так, ваше величество?

– Лето проходит. – Фразу можно было истолковать как угодно. Поэтому король решил внести ясность: – Не хотелось бы здесь зимовать, и кто знает, как долго Василко может держаться?

– И все-таки в этом что-то есть... Я полагаю, мы могли бы попытаться. – Гирундо говорил охотно, но без воодушевления. – Хотя когда ждать следующий туман?

– Возможно, ты прав, – согласился Грас – Но давай готовиться. Мы увидим, как они хотят сражаться за Василко.

Он надеялся, что ответ будет – не очень.

«Как мы удерживаем черногорских пиратов от высадки на наше побережье?»

Перо быстро бегало по пергаменту. С тех пор как Ланиус начал работать над книгой для Крекса, он обнаружил, что ему хорошо удавались формулировки общих, всеобъемлющих вопросов. Предлагать ответы на них оказалось значительно труднее.

Он старался – как если бы задавал вопросы себе. Он писал о необходимости разделить города-государства, о торговле, преимущества которой перед пиратством должны быть очевидны для черногорцев, и о кораблях с высокими мачтами, которые Грас приказал строить, чтобы иметь возможность и в этом противостоять Черногории. Его перо запнулось, когда он попытался описать эти корабли. Ланиус когда-то приказал им идти в наступление, но сам никогда не видел никаких судов, кроме речных галер и барж. «Мне придется расспросить Граса поподробнее, когда он вернется с севера», – подумал он и сделал пометку на полях, чтобы напомнить себе об этом.

Младший король остановился, покусывая кончик тростникового пера. Некоторые писцы использовали гусиные перья, но Ланиусу лучше удавалось затачивать тростник, и он также был убежден, что перья из этого растения набирают больше чернил. Кроме этого, покусывание гусиного пера не давало ему ничего, кроме ощущения, что рот полон мокрого пуха.

После нескольких минут размышления он придумал еще один хороший вопрос и поспешно записал его, чтобы не забыть: «Как мы обращаемся с рабами, которые могут проникать в Аворнис из земель ментеше, и с теми, кого мы можем обнаружить на тех землях, которыми правят ментеше?»