Пираты фюрера

Перегрузка продолжалась до 16 ноября и, несмотря на все трудности, обошлась без серьезных инцидентов. Правда, один 280–миллиметровый снаряд сорвался со строп и упал обратно в трюм. Побледневшие, застывшие от ужаса матросы молча следили, как он летел вниз и гулко грохнул о днище трюма. Катастрофы не произошло, поскольку снаряд был без взрывателя, но страху он нагнал на многих. Было еще хуже, когда то же самое произошло с бочкой пива. Она разлетелась на куски, разбрызгав по днищу трюма свое драгоценное содержимое.

На «Нордмарке» был военный экипаж. Но сейчас все матросы были одеты в американскую форму, на головах — белые американские морские шапочки. Но на танкере, конечно, не было столь строгой дисциплины, как на «Шеере», и командир предоставлял матросам некоторые поблажки. Главным было постоянное купание в брезентовом бассейне, сооруженном между грузовыми люками трюмов. Вторым развлечением моряков танкера была столь же постоянная охота на акул. Сорок восемь акульих хвостов как доказательство успеха были подтянуты к нок–рее. В свободное время матросы выпиливали из акульих зубов кокарды на бескозырки и различные значки.

Погрузочным работам никто не мешал. Только однажды ночью южнее их прошел залитый огнями пароход, видимо, американский. Прошел, разумеется, ничего не заметив.

VI

До 20 ноября «Шеер» оставался на сорок пятом градусе западной долготы. «Нордмарк» получил приказ следовать на очередное рандеву, а «Еврофельд» направился в Южную Атлантику. Затем, в надежде встретить какие–либо суда противника, «Шеер» пошел вдоль пятисотмильной зоны, установленной американцами в качестве зоны их национальной безопасности.

Становилось все жарче. Температура воды достигла шестидесяти трех градусов (по Фаренгейту), а в стальных помещениях корабля жара стояла как в печке. При спуске с верхней палубы во внутренние помещения корабля обдавал жар как при входе в турецкую баню. Высокая влажность переносилась еще хуже жары. Моряки задыхались, обливаясь потом.

Кранке убивал время, играя в шахматы с корабельным интендантом, укрывшись в тени кормовой башни главного калибра.

Следующие двое суток прошли без всяких инцидентов. Погода оставалась прекрасной, высоко в небе мирно проплывали ватные облака.

На третьи сутки сигнальщики заметили дымок на горизонте, и «Шеер», задрожав от резкого изменения режима работы машин, ринулся в его направлении. Однако тревога оказалась ложной. Сигнальщики по ошибке приняли за дым поднимающееся из–за горизонта темное облако.

Воскресенье, 24 ноября, также выдалось вполне мирным, каким, собственно, и должно быть воскресенье. Но как только матросы сели обедать, зазвучали сигналы боевой тревоги. Люди разбежались по боевым постам. «Шеер» приближался к довольно странному пароходу, который напоминал большой прямоугольник, а дымовая труба торчала прямо из палубы в корме. На палубе были сложены большие ящики и контейнеры, а с кормы, слегка прикрытое какими–то мешками, торчало длинноствольное орудие.

Пароход был, скорее всего, английским, поскольку, едва увидев «Шеера», без секунды промедления передал в эфир: «Р. Р. Р.» своеобразный сигнал SOS для британских судов, атакованных германским надводным рейдером).

Вслед за «Р. Р. Р. » пароход передал свое название «Порт Хобарт» (7500 брутторегистровых тонн) и координаты. На мостике «Шеера» по справочнику определили, что судно «Порт Хобарт» являлся рефрижератором. Судя по курсу, он направлялся в Европу.

Пароход продолжал передавать сигнал бедствия и свое место. Кранке решил, разделавшись с ним, изменить курс на восток, пересечь Атлантику и появиться у африканского побережья, где его никто не ждал. Поэтому он позволил английскому пароходу передавать призывы о помощи, выдавая место «Шеера», приказав ему остановиться флажным сигналом. Не отвечая, «Порт Хобарт» повернулся к «Шееру» кормой, пытаясь уйти.

«Если кто–то подставляет задницу, значит, хочет, чтобы его высекли»,— процитировал Гете один из офицеров на мостике «Шеера».

— Дайте предупредительный выстрел ему по курсу! — приказал Кранке.

Ударило орудие, и столб воды поднялся в сотне метров впереди парохода. Сигнальщики доложили, что струя за кормой исчезла, судно останавливается. Лицо Кранке прояснилось. Значит, капитану «Порт Хобарта» не был чужд здравый смысл. Он радировал несколько раз о помощи, указал свое название и место. Что он еще мог сделать? Только поступать, как ему приказывают. Он и так уже рисковал своей жизнью и жизнями своих подчиненных, используя радио. На этом закончился героизм. Все остальное было бы уже самоубийством.

Как отметила служба радиоперехвата на борту «Шеера», все радиопризывы парохода не были приняты англичанами. Ни одна станция не подтвердила прием. Но это сделал неожиданно какой–то американский военный корабль, который подтвердил прием сигналов бедствия с «Порт Хобарта» и ретранслировал его радиограммы англичанам на Бермудские острова.

— Так американцы понимают свой нейтралитет,— прокомментировал Кранке.— И всеми силами пытаются заставить нас его уважать.