Пираты Гибралтара

Вместо ответа араб резко помрачнел и медленно потянулся к кинжалу. Чуть кивнув, словно что-то понял, Миша достал из бумажника купюру номиналом в бакс и, протягивая ее арабу, усмехнулся:

– Я тебя понял, приятель. Семнадцатый век. Только кеш.

Взяв купюру и удивленно покрутив ее в руках, араб рассмеялся и, склонив голову набок, спросил:

– Смешное название. Соединенные Штаты Америки. Это где такие?

Решив, что это шутка, путешественники заулыбались, переглядываясь. Между тем араб, резко помрачнев, снова схватился за кинжал, угрюмо прорычав:

– Ты собираешься платить мне этой смешной бумажкой?

Оставшийся за стойкой карлик демонстративно выложил на столешницу два пистолета. Атмосфера в таверне сильно сгустилась. Сидевшие за соседними столами пираты поспешно сменили места, чтобы не оказаться на линии выстрела. Продолжая что-то ворчать, араб всмотрелся в купюру и, оставив в покое кинжал, повернулся к свету из окна.

– Пирамида, всевидящее око, надпись на языке латинян «новус ордо секлориум»… Тайный орден вольных каменщиков, – повернулся он к Мише. – А я слышал, что вас всех сожгли.

От растерянности Миша сумел только пожать плечами. Почесав в затылке чисто русским жестом, араб решительно кивнул и бросил купюру в кувшин с широким горлом. Соня успела отметить, что все деньги, полученные от гостей, летят именно туда. В общем, из таверны они выбрались сытыми, слегка пьяными и даже не по частям.

9

Джеронимо недаром с такой ненавистью отозвался о знаке, нарисованном на карете. В своей бурной жизни ныряльщик сталкивался с самыми разными людьми, и далеко не все они были порядочными. Знак глаза осьминога начал вызывать у него стойкое неприятие после мерзкой истории, случившейся в Южно-Китайском море. Ведя подводные съемки, португалец оказался объектом внимания местных наркоторговцев. О роде их деятельности парень узнал потом, когда бандиты начали откровенно угрожать ему и нанятой им команде, а до того Джеронимо принял все их нападки за обычную нелюбовь к представителям белой расы.

Несмотря на все разговоры о равенстве и братстве, к белым людям в Юго-Восточной Азии всегда относились не очень хорошо. Годы интервенции и колонизации никто здесь забывать не собирался. Так что, когда их катер в открытом море вдруг догнала моторная лодка, из которой без лишних разговоров сбросили рыболовную сеть, которая тут же намоталась на винт, это было воспринято как обычное хулиганство.

Надев акваланг, Джеронимо спустился под воду и, быстро разрезав сеть, вытянул ее на борт катера. Владелец судна, он же капитан, внимательно осмотрев ее, покачал головой и, вздохнув, мрачно проворчал:

– Не знаю, кому ты тут уже успел оттоптать мозоль, но это подарочек тебе.

– С чего ты взял? – не понял Джеронимо.

– Меня в любой момент могли найти в порту или дома. Но никаких особых предупреждений или намеков я не получал, как и мои парни. Остаешься только ты.

– Бред какой-то. Я тут никого, кроме тебя и еще пары ребят, не знаю и ни с кем не ссорился, – пожал плечами португалец. – Скорее всего, кто-то просто решил похулиганить.

– Нет. Так делают, когда хотят показать, что в этих водах лучше не появляться. Это предупреждение, – мрачно качнул головой шкипер.

– О чем? Мы же в открытом море! Кому мы тут мешаем?

– Вот и я не понимаю, о чем они нас предупреждают.

Разговор затих сам собой, и друзья вернулись к своим делам. Но на следующий день рядом с катером снова появилась та же самая лодка. Никто на катере не успел ничего понять, когда с моторки вдруг ударили сразу два автомата. Пули прошлись по верхнему краю борта, надстройке и лебедке, установленной на палубе. Все находившиеся на катере упали на палубу, прикрывая головы руками. Это уже было не хулиганство. Это было самое настоящее нападение.

Дождавшись, когда стихнет рев мотора лодки, Джеронимо осторожно поднял голову и, оглядевшись, громко спросил:

– Эй, все живы?

– Все, – отозвался шкипер и, кряхтя, поднялся на ноги.

– Что это было? – раздался испуганный голос, и из люка высунулась перепачканная маслом физиономия.

– Тебе прямо сказать или сам поймешь? – окрысился шкипер, осматриваясь.

– Нет, правда. В нас что, стреляли? – не унимался механик, просидевший весь обстрел в моторном отсеке.

– Ты просто Спиноза. Твою мать, они мне весь катер в решето превратили! – взвыл шкипер, разглядев дыры в бортах. – Ты как хочешь, Джеронимо, но в эти места я больше не пойду. Возвращаемся в порт.

– Не спорю, – растерянно вздохнул португалец.

Джеронимо действительно не понимал, что происходит. В такую передрягу он попал впервые. Да, разные неурядицы и столкновения бывали и раньше, но все они проходили, что называется, на бытовом уровне. Перебравшие в баре аборигены решали поучить пришлого или возникал спор из-за лучшего места для погружения. Но все это решалось в худшем случае кулаками. Из автоматов его обстреливали впервые.