Пираты Гора

Тогда я насадил на шест свой лежащий в лодке шлем и приподнял его над бортом галеры.

Опять никакой реакции. Я не услышал ни единого звука.

Я заставил Телиму отвести лодку от корабля и несколько минут внимательно наблюдал за ним, держа лук наготове.

Затем снова жестом приказал Телиме подойти к носу шестой галеры и встать у самой ее носовой балки. Здесь, конечно, находилась девушка, связанная, несчастная, но, думаю, она настолько должна была быть измучена за прошедшую ночь, что вряд ли сейчас заметит наше присутствие. К тому же в том положении, в котором она привязана, она вообще не сможет обернуться, чтобы нас увидеть.

Я положил на дно лодки длинный лук и снял с плеча колчан со стрелами. Щит тоже оставил: когда я начну взбираться на борт корабля, он мне будет только мешать. А вот шлем, обычный шлем горианского воина, без излишних украшений и каких-либо опознавательных знаков, с одними только узкими прорезями для глаз, я надел.

Затем осторожно, без излишнего шума взобрался на борт галеры и, приподняв голову над деревянными перилами, внимательно осмотрелся.

За исключением привязанной к носовой балке девушки, поблизости никого не было.

Находясь под прикрытием кормовой части пятой галеры и скрытый носовой палубой шестого корабля, я быстро перемахнул через перила.

С рабами я мог держать себя спокойно: для них я — хозяин.

— Молчи. Ни звука! — бросил я связанной девушке.

Вопль застыл у нее в горле, когда она меня увидела. Глаза наполнились ужасом, но крикнуть она не посмела.

Рабы, прикованные к скамьям, изможденные, уставшие за ночь, не сводили с меня безумного, затравленного взгляда.

— Молчать! — приказал я им. Они не издали ни звука.

Между скамьями гребцов в несколько рядов лежали брошенные как попало на пол пленники, захваченные с ренсовых островов.

— Кто здесь? — спросил один из них.

— Тихо! Заткнись! — не предвещающим любопытствующему ничего хорошего голосом потребовал я.

Затем, обернувшись к Телиме, знаками показал ей, что мне нужен щит, лук и стрелы.

С трудом дотянувшись до корабельных перил, она передала мне все необходимое.

Потом я вполголоса приказал ей привязать лодку у самого борта галеры, возле якорной цепи, и подняться на корабль.

Через минуту она уже стояла на носовой палубе галеры рядом со мной.

— Плоскодонка ушла, — сказала она.

Я не ответил. Я и сам уже обратил внимание, что плоскодонной лодки нигде не видно.

Я протянул Телиме лук, который все это время держал наготове, и надел на руку щит.

— Иди за мной, — сказал я ей.

Я знал, что до конца натянуть лук она не сможет. Но знал я и то, что стрела, выпущенная мне в спину даже из наполовину натянутой тетивы, направленная умелой рукой Телимы, пронзит меня насквозь. Пожелай она убить меня, она не промахнется.

Я пристально посмотрел ей в глаза, но она не опустила голову и выдержала мой взгляд.

Я отвернулся.

Людей из Порт-Кара на шестой галере видно не было, но едва я перешел на кормовую палубу пятой галеры, я тут же наткнулся на их распростертые на полу тела. Из груди некоторых из них торчали стрелы, выпущенные из длинного лука, но большинство воинов погибли от ран, нанесенных мечом или копьем. А сколько из них в темноте были выброшены за борт?

Я кивнул Телиме на воинов, убитых из лука.

— Вытащи стрелы, — сказал я.

Я пользовался стрелами с узколопастными наконечниками без насечек, довольно легко извлекаемыми из раны. Подобная стрела глубоко проникает в тело жертвы, чего не скажешь, например, о стреле с широколопастным наконечником или тачакской стреле с наконечником, снабженным засечками, входящим в тело не столь глубоко, зато не дающим возможности быть извлеченным из раны. Широколопастный же наконечник, не закрепленный на древке стрелы намертво, даже при извлечении стрелы все равно остается в теле человека.

Беззвучно двигаясь за мной галере, Телима одну за другой вытаскивала из груди поверженных нами жертв окровавленные стрелы, пополняя ими наши запасы.

Так мы и шли: я — со щитом на руке, держа меч наготове, и Телима — с длинным луком на плече и все увеличивающейся охапкой стрел в руке, большинство из которых было окрашено кровью.

Мы переходили с одной галеры на другую, но нигде не встретили ни одного из оставшихся с живых налетчиков из Порт-Кара.

Те, кому посчастливилось уцелеть в этой бойне, очевидно, уплыли на плоскодонной лодке. Под покровом темноты они, вероятно, воспользовались всеобщей суматохой, или, наоборот, дождались, пока яростное сражение вслепую с невидимым, но, несомненно, одерживающим победу противником утихнет, захватили лодку, уже спущенную на воду и, не желая испытывать судьбу, пустились наутек. Они, конечно, предположили, что с наступлением дня нападавшие вскоре покинут — если не затопят — их корабли, но, очевидно, не станут рисковать, чтобы выяснить это, подвергаясь опасности стать жертвой не знающего промаха длинного лука.