Пираты Карибского моря. Мертвецы не рассказывают сказки

Джек посмотрел на Салазара, потом взглянул через плечо на убегавших Карину и Генри. Затем вновь перевел взгляд на Салазара. Что ж, их встречу пора заканчивать, пожалуй.

– Приятно было повидаться и поболтать с тобой, – сказал Джек, поворачиваясь спиной к морю. – Однако моя карта убегает, мне нужно догонять ее!

И с этими словами Джек припустил прочь, слыша за своей спиной злобный вой Салазара.

От этого воя Джек невольно передернулся. Как ни блефуй, но не сможет же он навсегда остаться на суше. Он же пират, верно? А это значит, что его судьба – стоять на капитанском мостике и вести свой корабль сквозь штили и шторма. А Салазар будет ждать, терпеливо ждать, когда Джек вновь выйдет в открытое море, в этом можно не сомневаться.

Глава двенадцатая

Лейтенант Скарфилд начинал терять терпение. Джек, Генри и Карина запятнали его репутацию, когда сумели избежать смерти на острове Сен-Мартен. Теперь лейтенант был готов сделать все, что в его силах, чтобы отыскать их – пусть даже для этого ему придется унизиться и попросить помощи у морской ведьмы Шансы.

Скарфилд наблюдал за тем, как его солдаты ведут эту женщину через гулкий мрачный тюремный вестибюль и дальше по коридору. Конвоиры шли с примкнутыми к заряженным ружьям штыками, но все равно заметно нервничали, старались держаться как можно дальше от гордо шагавшей ведьмы. Пятились от нее и другие заключенные, когда она проходила мимо решеток на их камерах.

– Как вы смели арестовать и привести меня сюда? – истошно кричала Шанса. Солдаты открыли перед ней решетку пустой камеры.

Скарфилд сохранял полное спокойствие. Этой ведьме не вывести его из себя.

– Море превратилось в кровь, – спокойно сказал он. – Тебя некому больше защитить.

– Интересно, а тебя кто защитит, лейтенант? – нахмурилась Шанса.

– Британский военный флот. Пришло время послужить королевству. – Его солдаты звонко взвели курки, а Скарфилд тем временем продолжил: – На берег выбросило солдата. Живого. Он говорил что-то о Трезубце Посейдона и хотел увидеть Джека Воробья, того самого пирата, который спас ведьму от виселицы.

– Она не ведьма, – презрительно хмыкнула Шанса.

– Зато ты ведьма, – парировал Скарфилд. – И ты должна помочь нам. Морями всегда будем править только мы, британцы.

– А ведь ты испуган, лейтенант. Ты боишься, – задумчиво произнесла Шанса, глядя на него. – Когда в ночи пылают горящие корабли, тебе очень хочется понять, сможешь ли ты сам спасти свою шкуру? Так значит, тебе хочется узнать, что такое Трезубец – миф или вещь, которая существует на самом деле?

Скарфилд вошел в открытую камеру, к надписям, оставленным на дальней стене предыдущим ее обитателем, точнее, обитательницей.

– Ты расшифруешь мне то, что здесь написано, или умрешь, – сказал лейтенант. – Я хочу знать, куда сейчас направляется Джек Воробей со своей ведьмой.

Шанса осторожно вошла в камеру, внимательно рассмотрела оставшиеся на стене записи математических расчетов, которые вела здесь Карина, и наброски созвездий.

– Этими звездами написана судьба, – сказала ведьма Скарфилду. – Хорошо, я проложу тебе курс.

* * *

Генри был в панике. Он потерял Карину. Сначала она мелькала в джунглях далеко впереди, а потом вдруг как-то разом исчезла. После этого Генри обшарил буквально все вокруг, но не нашел ни самой Карины, ни каких-то ее следов. Испарилась девушка.

– Мы должны найти ее, – в одиннадцатый раз повторил он, меся вместе с Джеком грязь, которая заменяла здесь дорогу. Вдали виднелся маленький городок. Генри очень хотелось надеяться, что Карина уже добралась туда и сейчас ожидает их с Джеком, сидя с недовольным лицом за столиком в какой-нибудь таверне.

Уголком глаза Генри заметил, что Джек слегка приподнял бровь.

Пират шагал легко, уверенно и выглядел так беззаботно, будто его вполне устраивал окружающий мир, в котором словно вовсе не существовало призрачного капитана, твердо намеренного свернуть ему шею. Почему Джек так спокоен, равнодушен даже? Разве Карина – не единственная его надежда ускользнуть от Салазара с его ожившими мертвецами? Об этом Генри непрестанно напоминал ему все время, что они идут по грязной дороге, а пират знай себе бровями шевелит. Все это ужасно раздражало Генри, он готов был взорваться, но тут Джек внезапно остановился и заговорил, пытаясь стряхнуть грязь со своих штанов:

– Я знаю, что изводит тебя, мой мальчик. Много повидал я в своей жизни безмозглых придурков вроде тебя. Такой идиот по глупости оказывается в море, оставив на берегу свою прекрасную нежную женщину, и ради чего же? Ради того, чтобы ему свернул шею какой-нибудь юный красавец с безупречными зубами и все такое... Ты заразился... – Тут пират прервался ненадолго, чтобы почесать у себя под мышками. – И поверь моему слову, эту болячку время никогда не вылечит...

Генри решил, что с него довольно. За последние несколько часов он наслушался подобной болтовни на годы вперед. Покорно, без возражений познакомился с безумными теориями любви, которые развивал Джек, хотя пират был самым последним человеком, от которого Генри согласился бы принять совет в сердечных делах.