Пираты, корсары, флибустьеры

Многие, однажды забравшись в погреб, так и не покидали его; другие бродили от дома к дому, засыпая прямо на улицах; время от времени раздавались жуткие вопли – это кто-то, припомнив вдруг старые обиды, решал «проучить наглеца». Главари экспедиции, конечно, не желали ограничиваться снедью и выпивкой. Взявшись основательно за рабов, они сумели заставить их заговорить. Были организованы поисковые группы для прочесывания соседней пампы и близлежащей сельвы. Несколько обнаруженных испанцев указали тайники, где они спрятали деньги, и выдали местонахождение других беглецов.

Нет сомнений, что свирепая натура Олоне проявилась тут в полной мере, летописцы повествуют, как он собственноручно закалывал кинжалом пленников, чтобы устрашить остальных. Пираты обстоятельно допытывались (от слова «пытка»), где спрятаны ценности; процесс дознания шел медленно. В хрониках встречаются подробные описания этих пыток, имевших широкое хождение в тогдашнем мире.

За две недели, что пираты провели в захваченном Маракайбо, их улов, несмотря на прилежное дознание, был весьма скуден. Три четверти населения города сумели перебраться в Гибралтар. И Олоне отдал приказ ставить паруса и двигаться к этому городу.

Нашествие беженцев редко когда вызывает восторг у местных жителей. Обитатели Гибралтара не составили исключения. У них не было никаких причин бить в литавры прежде всего потому, что они опасались, как бы пираты, покончив с Маракайбо, не добрались и до них; другой причиной их недовольства было то, что избыток населения вызовет трудности с продовольствием: гибралтарцы собирали на месте лишь урожай фруктов и овощей, а мясо и все остальное поступало от владельцев ранчо вокруг Маракайбо.

Губернатор Гибралтара вовремя получил известие о нападении пиратов на форт Барра, а затем о взятии без боя Маракайбо. Он тотчас отрядил шестерых гонцов-индейцев в Мериду; до столицы провинции было сто двадцать километров хода через лесную чащобу и горы. Гонец нес депешу, защемив ее в расщепленный конец палки, и передавал эстафету на промежуточных курьерских пунктах следующему бегуну.

Пять дней спустя четыреста солдат меридского гарнизона прибыли в Гибралтар во главе с самим губернатором провинции. Гибралтарский гарнизон таким образом увеличился почти до девятисот человек. Начальник гарнизона вывел все мужское население города на строительство туров, в стратегических местах были воздвигнуты новые укрепления и выставлены батареи. На одной детали организации обороны стоит остановиться особо.

Со стороны суши к Гибралтару нельзя было подступиться: город был опоясан укреплениями, за которыми тянулись топкие болота. Через них была проложена единственная дорога, изобретательно «оборудованная» ловушками, волчьими ямами и бревенчатыми завалами. Оригинальная идея заключалась в том, чтобы прорубить в сельве еще одну дорогу – фальшивую; она вроде бы вела к городу, однако в действительности упиралась в непролазную трясину.

За те две недели, что флибустьеры предавались в Маракайбо буйным кутежам и выпытывали у жителей местонахождение потайных кладов, оба губернатора лихорадочно укрепляли оборону Гибралтара. Как только на горизонте показалась шедшая через озеро флотилия пиратов, женщин и детей спрятали в самые крепкие дома и погреба. По всему городу расставили бочки с водой. Командование полагало, что, как и в Маракайбо, нападение начнется с бомбардировки города.

Озеро-лагуна, как мы говорили, неглубокое. Флибустьерская армада двигалась крайне медленно, повинуясь указаниям двух лоцманов, прибывших с Мигелем Баском и прекрасно знакомых со здешними местами. Эти люди раньше жили среди испанцев и даже были женаты на испанках.

Защитники Гибралтара во все глаза следили за маневрами пиратов. Ко второй половине дня семь их кораблей остановились меньше чем в миле от берега и убрали паруса. Погода стояла облачная, было душно, начал накрапывать дождь. Орудия пиратов молчали. Батареи защитников тоже: суда стояли вне досягаемости береговых пушек.

Настала ночь. Жившие в Гибралтаре испанцы входили и выходили из города по единственной дороге, причем только до наступления темноты. Но индейцы и негры-рабы превосходно знали окрестные болота и могли ходить по ним даже ночью. К полуночи губернатор Мериды, принявший на себя командование обороной, получил донесение, что пираты высадили десант немного западнее города.

– Они стоят на берегу и ждут.

– Вместе с пушками?

Нет, орудия они не выгрузили. Ну что ж, можно было с уверенностью сказать, что до рассвета пираты не рискнут идти по болоту.

Дождь кончился. Незадолго до того, как забрезжил рассвет, губернатору доложили, что десант, обойдя город с суши, вышел на настоящую дорогу. Это свидетельствовало, что их проводники хорошо знали местность. Однако, обнаружив завалы, пираты заколебались, не зная, что делать дальше.

Полчаса спустя, когда уже окончательно рассвело, оба губернатора, стоя на гребне редута, своими глазами увидели то, на что они едва смели надеяться: пираты решительно двинулись по ложной дороге.