Пираты, корсары, флибустьеры

«Встречные ветры завели его суда в Гондурасский залив». Удивительно, как это несостоятельное утверждение было принято на веру почти всеми историками флибустьерства, в том числе и англичанами, обычно весьма строго подходящими к рассказам о мореплаваниях. Искусство хождения под парусами заключается в умении пользоваться ветром, в том числе и встречным. Район, по которому шел Олоне, никак не напоминает мыс Горн. Северный пассат дует здесь во всякое время года, и он, надо думать, мягко подталкивал флотилию к месту назначения. И то, что Олоне дал себя «сдуть» более чем на триста пятьдесят миль к северу от довольно короткого маршрута, говорило бы лишь о его полном неведении в ориентировке – вещь немыслимая в ту эпоху для профессионала.

Еще более поразительно то, что, попав в Гондурасский залив, он запутался в нем, как муха в паутине, и проболтался там со всей своей флотилией больше года. Я убежден, что тут кроется какая-то тайна. Помощниками Олоне были Мозес Воклен и Пьер Пикардиец, каждый командовал кораблем, входившим в армаду; два года спустя Пикардиец во время похода с англичанином Морганом в Маракайбо (повторный грабеж испанских городов был частым явлением) проявил себя великолепным штурманом. И то, что ни многоопытный Воклен, ни он не смогли помочь Олоне вывести армаду из залива, не поддается объяснению.

Итак, плавание затягивается, провизия подходит к концу. Предводитель отдает приказ пристать к берегу; продовольствие добывают, нападая на индейские деревушки и крошечные испанские фактории. Хозяев-торговцев подвергают дознанию огнем и железом, но пожива в тайниках оказывается весьма скудной. Один из несчастных бродячих купцов, спасая шкуру, говорит, что в шести лье дальше вглубь континента лежит богатый город Сан-Педро.

В испаноязычных странах не менее полусотни городов носит название Сан-Педро. В данном случае речь шла о поселке, правда обнесенном укреплением с шестью орудиями, где находились склады индиго. Разумеется, обитатели этого Сан-Педро были наслышаны о флибустьерах Олоне, хозяйничавших в заливе вот уже многие месяцы. Поэтому они устроили на дороге к морю засады-ямы и завалы из деревьев, за которыми были скрыты стрелки. Аванпосты должны были слать гонцов к алькальду Сан-Педро, едва появятся пираты.

А вот и они. Гонец доложил: разбойники натолкнулись на первую засаду, перебили стрелков и продвигаются дальше. Еще он рассказал эпизод, коему суждено было пережить века. Видел ли он эту сцену собственными глазами или говорил с испанцами, которым удалось спастись, не имеет значения. Мы находимся сейчас у истоков легенды или полулегенды, отбросившей тень на всю историю флибустьерства.

Олоне, конечно, понимал, что испанцы не ограничились одной засадой. И ему важно было знать их местонахождение. Но взятые в плен солдаты отказывались говорить. «Тогда Олоне, вне себя от ярости, кинулся на одного из них, вспорол ему саблей грудь, вырвал оттуда сердце и вонзил в него зубы на глазах у остальных пленных. Те выдали тайну».

По другой версии, Олоне удовлетворился – если позволено употребить такое выражение – лишь тем, что, надкусив вырванное сердце, бросил его наземь. Лежащая передо мной испанская гравюра, воспроизведенная во всех без исключения книгах по истории флибустьеров, изображает привязанного к дереву несчастного пленника со вспоротой грудью, явно еще не успевшего умереть, а рядом Олоне, силой всовывающего правой рукой вырванное сердце в рот другому оцепеневшему от ужаса испанцу.

Мне уже доводилось писать по поводу Монбара Губителя и по поводу резни, учиненной Олоне на борту испанского фрегата, что весь этот фольклор ужасов не мог родиться на пустом месте. Однако можно почти с уверенностью утверждать, что с течением времени хронисты, историки и комментаторы не поленились добавить к нему собственных прикрас и приправить многими душераздирающими деталями. Пусть современный читатель сам решит, насколько все это правдоподобно.

Итак, флибустьеры, сметая все засады по дороге на Сан-Педро, атаковали селение, защищенное, как уже указывалось, шестью пушками. Вместо стен Сан-Педро был обсажен естественным частоколом из колючих кактусов. Надо видеть эти центральноамериканские кактусы, под которыми умещается всадник, чтобы убедиться: одолеть это природное препятствие, усиленное орудиями, – дело очень непростое. Порукой тому потери нападавших: двадцать убитых и тридцать раненых. Тем не менее Сан-Педро был взят.

Подробностей о его разграблении сохранилось немного. Есть лишь указания, что этот поход стал примером варварства морских разбойников. Жителей убивали и пытали; дома, церкви и монастырь были сожжены вместе со складами индиго. Этот товар ценился на вес золота, но флибустьеры не могли тащить тяжелую поклажу, предпочитая золото в монетах и изделиях. Зверства пиратов во многом были результатом их разочарования скудостью добычи. Испанцы умело использовали подобные факты в своей пропаганде, в результате чего отношение к флибустьерам изменила не только французская публика, но – и это самое главное – король Людовик XIV.