Пираты, корсары, флибустьеры

Официальный рескрипт о назначении Жака Невё, кавалера де Пуансэ, губернатором Тортуги и Санто-Доминго прибыл в середине 1676 года. А в следующем году министр Кольбер получил от него самое тревожное известие, какое только может поступить из колонии или провинции: население покидает ее. Причем речь шла не об отдельных случаях отъезда, а о начавшемся массовом исходе, который в приложении к организму можно сравнить лишь с кровотечением. Пуансэ без обиняков объяснил причины этого тревожного явления: стеснения в торговле и растущий гнет монополии.

Декретом о создании Вест-Индской компании (ставшей преемницей Компании островов Америки) Людовик XIV передавал ей исключительные права на торговлю во всем Новом Свете. Этот декрет был датирован 1664 годом, то есть к моменту описываемых событий минуло тринадцать лет. Мы знаем, что правительственное распоряжение оказывает воздействие не сразу, а тем более в XVII веке. Монопольное право трактовалось очень широко, в нем было бессчетное множество лазеек. Тортуга с молчаливого согласия властей пользовалась особым статусом, учитывавшим, какие доходы приносили гнездившиеся там флибустьеры. Поселенцы продавали свои товары кому угодно, но главными их партнерами были голландцы. Первые ограничения этой коммерции вызвали в 1670 году стихийные бунты в Кю-де-Саке и Леогане. То была реакция на политику «завинчивания гаек».

Вторая мера, особенно возмутившая поселенцев, касалась табака. Эта культура была широко распространена во всех французских владениях на Антильских островах; она не требовала крупных вложений, в отличие, например, от сахарного тростника, для переработки которого нужны были мельницы.

Правление Вест-Индской компании, уже владевшей монопольным правом на закупку табака, измыслило систему «откупа». Новшество красноречиво свидетельствовало об административном склерозе и полном отрыве от жизни и было сравнимо разве что с бездарными уставами испанской Королевской торговой палаты. «Откуп» заключался в том, что группа привилегированных акционеров заранее вносила в кассу компании деньги за будущий урожай табака, получая взамен право покупать его у плантаторов. Акционеры в свою очередь уступали это право заготовителям. Естественно, последние норовили скупать табак по максимально низкой цене. У плантаторов теперь не было выбора: компания не пускала на острова других купцов.

«Обескураженные плантаторы переселяются на Кюрасао или на Ямайку, – писал Пуансэ. – В видах удержания остающихся я распространил среди жителей письмо королевского интенданта островов Америки месье Белинзани, в котором он обещает, что табачные откупы не будут возобновлены. В случае если это обещание будет нарушено, я не берусь отвечать за последствия».

В 1677 году Ж.-Б. Кольбер занимал посты генерального контролера финансов, статс-секретаря королевского двора, статс-секретаря морского ведомства, главного интенданта строительных работ, – короче, он заправлял во Франции всем, кроме военных и иностранных дел. Несмотря на огромную занятость, его высокая профессиональная добросовестность, превосходно поставленное делопроизводство и особый интерес к торговле с заморскими владениями заставляют нас предположить, что письмо губернатора Пуансэ было им прочитано. Возможно, он и пошел бы на какие-то послабления для поселенцев Тортуги. Но, как мы уже упоминали, общий политический курс был, как бы мы сейчас сказали, на «завинчивание гаек». Это, безусловно, относилось прежде всего к Европе, тут даже такая песчинка, как далекая Тортуга, не должна была нарушать картину. Государственная машина не могла остановиться, тем паче что влиятельные акционеры Вест-Индской компании имели непосредственный доступ во дворец. Результат? Доклад Пуансэ не возымел никакого действия.

Подорванная в одном месте, экономика колонии вскоре поползла по всем швам. Восстание рабов, вспыхнувшее в Пор-де-Пэ в 1679 году, никак не было связано с перипетиями табачной войны между их владельцами-плантаторами и Вест-Индской компанией. Доведенные до отчаяния черные невольники не имели никакой четкой программы, они просто жаждали расправиться со своими мучителями, а затем бежать на другую половину острова к испанцам. Испанцы, естественно, тоже обратили бы их в рабство, но об этом бунтовщики не задумывались; главным для них было излить накопившуюся ненависть и гнев. Пуансэ через доносчиков узнал о готовившемся бунте. Предотвратить его он не смог, но ему удалось изолировать очаг восстания и подавить его артиллерией. С пленными, особенно с зачинщиками, расправились без пощады.

Не прошло и года, как лазутчики вновь принесли тревожные вести. На сей раз брожение шло среди белых поселенцев Тортуги, а источником был слух: теперь всей торговлей будет заправлять Сенегальская компания.