Пираты Ледового моря

Мне, конечно, не приходилось прежде возиться с цыплятами китовых кур. Но со взрослыми птицами я была хорошо знакома и знала самое главное: если не хочешь на собственной шкуре изведать, какие у них острые зубы и когти, – не показывай виду, что боишься.

Я опустилась на колени возле маленького неоперившегося птенца и проворно схватила его за спину так, что крылья оказались у меня в руке. Цыпленок попытался вывернуться и клюнуть меня, но у него ничего не вышло. Как только он убедился, что я его не боюсь, сразу притих.

– У твоей мамы найдется для него рыба? – спросила я.

Эйнар, следивший во все глаза за моими воспитательными приемами, торопливо кивнул и выбежал из сарая. Скоро он вернулся и принес соленую селедку.

– Ему больше подойдет сырая рыба, – сказала я.

– Соленая еще лучше, – ответил Эйнар. Он отщипнул кусок серого мяса и протянул мне, чтобы я покормила цыпленка. Тот глотал кусок за куском и кричал, стоило мне замешкаться.

– Здорово у тебя получается! – радовался Эйнар.

Когда селедка была съедена, я отставила в сторонку цыпленка и поднялась. Но едва я встала на ноги, как у меня опять потемнело в глазах, и я упала на руки Эйнара. Он посмотрел на меня и сказал:

– Если хочешь знать мое мнение: радуйся, что вернулась живая с того острова. Второй раз такая удача вряд ли выпадет… не стоит повторять.

Кровь на снегу

В последующие дни я как могла помогала Эйнару возиться с цыпленком. Как только Железная Анна отправлялась по делам – отнести ту или другую починенную вещь владельцу, – мы, набив карманы рыбой, бежали в сарай. Эйнар хотел, чтобы мама ничего не знала о его цыпленке. Твердил, что это очень важно, но отказывался объяснить почему. Если я спрашивала, просто отвечал: «Мы ведь с тобой дали друг другу слово, так?»

Теперь цыпленку была уже почти неделя. Клюв, который был прозрачным, когда птенец только вылупился, почернел, а зубы стали острыми, как гвозди.

– Научи его вести себя, иначе он тебе когда-нибудь нос откусит, – предупредила я Эйнара.

– Кажется, ты ему больше нравишься, – вздыхал он, увертываясь от цыпленка, который в очередной раз нацелился его клюнуть.

– Ты просто держись с ним построже. И не швыряй рыбу на пол: так ты его никогда не приручишь. Пусть ест из твоих рук.

Эйнар подобрал кусок селедки, который только что бросил, и, строго посмотрев на цыпленка, протянул ему снова.

– Ну-ка, подойди сюда и возьми у Эйнара из рук, иначе останешься без обеда.

Я рассмеялась:

– Он же не понимает, что ему говорят!

Но птенец на этот раз, кажется, смекнул, что к чему. Он согнул шею и издал звук, похожий на кошачье чихание. А потом заковылял к Эйнару и – хоп! – разом проглотил кусок.

– Получилось! – на радостях Эйнар забыл об осторожности, и цыпленок, который еще не наелся, наскочил и клюнул его, требуя еще пищи. Эйнар застонал и вскочил на ноги.

– Ах ты… – прошипел он, тряся правой рукой.

Он показал рану на ладони. Я вздрогнула: кровь обильно сочилась из раны и капала на пол.

– Надо перевязать, – сказала я.

Мы оставили цыпленка, который тут же принялся клевать пятна крови на полу. Я как следует заперла дверь сарая, и мы направились к дому.

Железная Анна еще не вернулась. Я взяла тряпку, висевшую на крючке рядом с кухонным полотенцем, и макнула ее в ведро с водой.

– Сядь, – велела я Эйнару.

Он послушался. Огонь в очаге еще теплился и бросал мягкие мерцающие отблески на потолок. Занавески на окне шевелились от сквозняка. Сумерки и запах селедки делали кухню Железной Анны уютной. Я промыла рану. Эйнар не отрываясь следил за мной.

– Тебе не кажется, что мы похожи? – спросил он.

– В чем?

– Ну… У нас один и тот же цвет волос и глаз. Мы оба из рыбацких семей. У тебя умерла мама, а у меня папа. И у меня тоже есть амулет. Вот, посмотри!

Здоровой рукой Эйнар вынул маленький кулон, который носил на шее. Он был похож на рыболовный крючок. Да, я видела такие раньше, но не могла рассмотреть как следует. Эйнар рассказал, что мама отдала его сразу после гибели отца.

Он повертел амулет в руке, а потом посмотрел на меня и рассмеялся.

– Мы с тобой почти как брат и сестра!

– Может, и так, – улыбнулась я. – Но у тебя глаза намного синее.

– Мне так не кажется, – буркнул Эйнар, словно я сказала что-то неприятное.

Когда рана высохла, я взяла другую ткань, чтобы перебинтовать руку. Потом прополоскала окровавленную тряпку в миске и вылила грязную воду в помойное ведро.

Эйнар сидел молча, мне показалось, он немного скис.

– Пошли? – предложила я.

Он кивнул и встал.

– Хорошо, только возьму еще рыбы.

Он поднял крышку бочонка, в котором Железная Анна хранила селедку, и выудил большую красивую рыбину с животом, набитым икрой.

– Думаешь, твоя мама не замечает, что мы берем селедку? – спросила я.

– Ну, вряд ли, – ответил Эйнар и распахнул дверь.

Мы оба одновременно отпрянули, увидев Железную Анну. Она стояла во дворе и разглядывала капли крови: след тянулся от крыльца к двери сарая. Заметив забинтованную ладонь Эйнара, Анна уперлась руками в бока и сердито на него посмотрела.

– Ты что, опять баловался с острогой?

Эйнар так испугался, что не мог выдавить из себя ни слова.