Пираты Неизвестного моря

Мужчина выскакивает на берег. Бросает сетку. Поскользнулся на мокрой глине и упал. Вскочил. Лицо, бок и руки измазаны желтой грязью. Стремительно карабкается по косогору.

Над обрывом показывается взъерошенная Колькина голова. Ярко сверкают блестящие велосипедные ручки. Обрыв взят! Крепко вцепившись в руль, Колька бежит по извилистой тропинке.

Стонет и звенит велосипед.

Дребезжит на одном винте запылившийся номер.

Колька бежит. Поворот, еще поворот.

Колика оглядывается – мужчины не видно. Но слышится его крик:

– Стой! Стой! Где ты? Сто-о-ой!

Нет, на этой тропинке от него не уйдешь. Колька сворачивает вправо, на дорогу. Он карабкается на велосипед и падает вместе с ним, расцарапав коленку. Снова пытается.

Шагах в пятидесяти от него показываетвя мужчина.

– Стой, ворюга, – орет он ужасным голосом.

Колька разгоняет велосипед и переносит ногу через раму. Вышло!! До седла ему не достать. И он гонит велосипед стоя. Ноги еле достают до педалей. Чтобы как следует нажать, Кольке приходится всем корпусом сползать то налево, то направо. Велосипед вихляет по укатанной дороге.

Мужчина уже близко!

Хрустят под шинами, как семечки, сухие комочки земли. Велосипед идет быстрее, быстрее, быстрее… Мужчина отстает все больше и больше.

– Я пошутил, – кричит браконьер, и в его голосе слышится что-то жалкое. – Остановись! Рыбу попола-а-а-ам…

И снова:

– Стой, ворюга!

У Кольки – отчаянные глаза.

– Ну, и пусть ворюга, – бормочет он.

Ветер поднимает пыль и гонит ее по дороге. Постепенно скрывается Колька на велосипеде, выписывая странные зигзаги… На экране возникает надпись:

«Конец»

Глава 6. Триумф

С тех пор как Колька помог задержать «оасовца» (куда ему, голому, уйти?), он только и делал, что купался в собственной славе.

Областная газета срочно напечатала очерк своего выездного корреспондента Давидовича-Котенко «Отважный пионер». В нем рассказывалось о жизненном пути героя, о том, как милиция и патрули пионерлагеря завода «Гудок» поймали браконьера, и о многом-многом другом, очень поучительном, но мало относящемся к этому событию. Сам Колька держался очень скромно, так как в очерке было сказано, что скромность – его основная черта.

– Обычное дело! – говорил он. – Я сразу понял, что это за птичка!

Девчонки – изобретательный народ – увенчали Кольку, за неимением лаврового венка, дубовым. Хороший венок был. Густой! Когда Колька для всеобщего обозрения влез на пень, вид у него был как у чемпиона мира – знаменитого конькобежца Виктора Косичкина, которого прошедшей зимой показывали по телевизору.

– Вылитый Косичкин! – так и сказал Вениамин.

– Не-е, не вылитый, – смущенно поежился Колька.

Он влез на «трофейный» велосипед и сделал круг почета по лагерю, и хотя в тот же самый день велосипед забрала милиция как вещественное доказательство, все равно прозвище Велосипедист накрепко осталось за Колькой.

Колька даже немного расстроился, когда велосипед увезли.

– Уж очень я к нему привык, – не без юмора говорил он.

Петька, как всегда, остался верен себе и попытался испортить ему настроение:

– А помнишь, ты наши патрули критиковал? Делать, мол, нам нечего…

На это Колька мудро изрек:

– Все течет, все изменяется. Что я, застывший?!

Корреспондент кое-что напутал (на то он и выездной, а не местный). Он написал, что Колька – тоже из пионерского лагеря. И потому часть Колькиной славы падала и на Дядю с портфелем. Это его совсем доконало. Внешне он резко переменил свое отношение к ребятам вообще и к Кольке – в особенности. Теперь он не упускал случая поздороваться с Колькой за руку и все ехидно спрашивал:

– Коля, когда же ты второго поймаешь?

– Когда будет, – с достоинством отвечал Колька и гордо удалялся.

А Вениамин торжествовал, как мальчишка:

– Вот видите, ребята, здорово вы это с патрулем придумали! Конечно, не надо думать, что вам каждый день будут попадаться «динамитчики». Но надо быть всегда начеку. Колька в трудную минуту не растерялся и поступил по-пионерски. Все вы делаете большое и нужное…

– Дело! – закончил Петька.

– Правильно, – заорали все.

А Колька, по мнению Петьки, совсем не к месту заскромничал:

– Так бы поступил каждый из нас.

Но вот беда – Вениамин словно сглазил: ни одного настоящего браконьера больше не попадалось.

– Повезло тебе, Колька, – с завистью говорил Петька. – Верно, ты последнего поймал!

Глава 7. Убейбатько

Рано я бросил вести дневник, рано. Не могу не рассказать о том, как однажды… Но начну по порядку.

Всегда так, стоят что-нибудь придумать интересное, как набегают всякие и чуть ли тебя самого в сторону не оттесняют. А спрашивается, где они раньше были? А на готовенькое – любой дурак! Я и сам могу! Вот и сегодня – «рыбий патруль» должен был в рейд идти, а весь отряд прибежал.

И мы! И мы! М-м-мы-ы… Тоже мне «мы»! Это мы придумали, а не «мы»! Какой же это патруль, это целая дивизия?! Если хотите знать, патруль – это разведка. А кто в разведку толпой ходит? Ну, хорошо. Было нас шесть человек – ну, пусть нас до десяти увеличат. Так нет.

Но хочешь не хочешь, пошли все. Даже с горном! И с барабаном!

Ленька так и оказал, немного по-научному: