Пираты офшорного моря

Шевцов улыбнулся, Матвей Черный в жизни оказался точно таким же, как и на экране: ироничным, малость сумбурным и невероятно обаятельным.

– Я бы к вам не пришел из-за подобной мелочи, мы бы просто прислали вам квитанцию об уплате штрафа, – поддержал игру Шевцов. – Хотя думаю, учитывая ваши заслуги, мелкое хулиганство вам бы простили.

– Тогда в чем же дело? – Брови старика изумленно взметнулись вверх. – А-а, кажется, я понимаю, мой кот орал до часу ночи; неужели он мешал кому-то спать? И теперь я должен расплачиваться за его серенады любви из собственного кармана? Уверяю вас, – морщинистые ладони старика сложились на его тощей груди, – у меня рука не поднимется стерилизовать кота. Зачем же лишать животное плотской радости!

Разговаривать артист предпочитал через порог и явно не торопился впускать милиционера в свою «крепость».

– Я полностью к вам присоединяюсь, у меня у самого десятый год живет черный кот. С тех пор как я его завел, число черных котов в округе заметно увеличилось. И у меня есть основания полагать, что все они или его дети, или внуки. Но я к вам пришел совершенно по другому поводу. Мне бы хотелось поговорить с вами о вашем бывшем охраннике Мещерском Гурии Афанасьевиче.

– Ах, вот в чем дело… Вы не представляете, какой камень упал у меня с души. Всегда приятно иметь дело с понимающим собеседником. Милости прошу… С милицией всегда приятно разговаривать о ком-то другом.

Поблагодарив, Шевцов прошел во двор: никогда бы не подумал, что с Матвеем Черным придется встречаться именно в таких обстоятельствах. Собственно, имя Матвей Черный было его сценическим псевдонимом, в действительности его звали Самуил Яковлевич Семеновский.

Прошли в дом, оказавшийся на редкость уютным (наверняка в такой обстановке комфортно коротать старость), расположились в мягких удобных креслах.

– Так что именно вас интересует?

– Самуил Яковлевич…

– Зовите меня Матвей, я к этому привык.

– Хорошо, Матвей… Яковлевич. Как Гурий Мещерский попал в ваш дом?

– Вы думаете, что он у меня чего-то украл? Вот никак бы не подумал, он не производил впечатления мелкого воришки. Надо будет спросить у Светланы, она всегда говорила мне, что я очень доверчив.

– Тут совсем другое. У нас есть основания полагать, что он не тот человек, за которого себя выдавал.

– Ах, вот оно что! Такая ситуация мне тоже знакома. И кто же он, по вашему мнению?

– Это бы мы и хотели выяснить с вашей помощью.

– Ну да, разумеется… Мне его порекомендовал мой старинный приятель. Тут поселковые мальчишки повадились лазить в мой сад и воровать яблоки. Если бы они у меня попросили, так я бы сам выносил их ведрами. Но они предпочитают делать это тайком… Скверно то, что в потемках они топчут розы, которые выращивает моя супруга, и она всякий раз расстраивается, когда эти черти ломают очередной куст.

– Могли бы завести собаку, – предложил Шевцов.

– Собаку я не завожу принципиально, не люблю лая! А потом мне бы не хотелось, чтобы пес разодрал мальчикам штаны. Я сам был бедовый. – Губы старика тронула легкая улыбка. Жизнь у него долгая, так что он мог вспомнить немало увлекательного. – Кусок хлеба зарабатывал с семи лет, выступая в скверах… Впрочем, на мороженое тоже оставалось… Кто бы мог подумать, что эта страстишка перерастет в нечто большее. Да-с…

– И кто этот ваш приятель?

Брови старика изумленно вскинулись вверх:

– Вас интересует и это?

– Да, – коротко ответил Шевцов.

– Когда-то я выступал с ним на эстраде. Мещерский приходится ему дальним родственником. Парень как раз уволился из армии, ему нужно было куда-то пристроиться. Приятель меня и попросил, зная, что я ищу человека.

– А Мещерский показывал вам свои документы? Он тот, за кого себя выдавал?

– Помилуйте, кто у нас спрашивает документы? Я и на ваши-то не смотрел. Что обо мне подумают люди, если я буду спрашивать у них документы?

– Как долго он у вас проработал?

– Около трех лет… Гурий оказался человеком с руками, провел какую-то аппаратуру ко мне в дом, так что я могу наблюдать, не выходя из комнаты, что делается во дворе. Удобно! А потом он как-то совсем неожиданно пропал, просто оставил записку, что ему срочно нужно уезжать. Даже не взял расчет… Я просто не знал, что и думать. Может, обидел его невзначай, хотя на обидчивого человека он походил очень мало. Честно говоря, не знаю, что он там натворил и почему вы его разыскиваете, но дело свое он знал хорошо и пришелся мне по душе. – Голос старика неожиданно потеплел. – Да и поселковые мальчишки больше в моем саду не шалят. Они ведь, дурни, считают, что артисты лопают все самое сладкое!

– Значит, где он сейчас, вы не знаете?

– Не имею даже малейшего представления, – развел руками Матвей Черный.

В комнату вошла худощавая пожилая женщина в домашнем брючном костюме. На высохшем лице следы былой броской красоты.

– Что-нибудь хотите? Может, принести чаю или кофе?

– Нет, спасибо, – поблагодарил Шевцов, – я скоро ухожу.

Женщина удалилась так же неслышно, как и вошла. Проводив супругу взглядом, Матвей Черный высказался: