Пираты сибирского золота

   Урядник, стоявший рядом, побежал выводить отдыхающих казаков для прикрытия направлений, указанных аэронавтом. А что он мог выставить против разбойников? Восемь человек уже сидели в секретах, а было ещё девять. С Новиковым и им самим – одиннадцать С той стороны, откуда могла появиться большая часть банды, он усилил секреты пятью казаками. С другой, где предполагалась меньшая сила врага, троих, сам четвёртый. Ермаков и Валерий Петрович у домиков и складов.

   Валерий Петрович, вооружённый карабином, достал из саквояжа русскую модель Смит-Вессона 44 калибра устрашающего вида, со стволом в 8 дюймов (191 мм) и сунул его за пояс сзади. Сгрёб со дна саквояжа две горсти патронов, ссыпал их в карман. Ермаков вооружился двумя револьверами — один в кобуре, залез на чердак и сел у окошка.  Новиков спрятался на крыше склада, пристроившись на одной из балок также у окошка.

   Стрельба началась неожиданно с залпа, которым казаки встретили возникших на опушке в россыпном порядке пригнувшихся, прятавшихся за кустиками хунхузов. Пять фигурок упали, остальные залегли. Тут же донеслись хлёсткие выстрелы с другой заставы, и началось. Оборона приисковых сплошной не могла быть и посему четверо  нападавших очень быстро и как-то незаметно оказались среди домиков.

   Первым загорелся дом для начальства. Ещё не видя врагов, Валерий Петрович пожалел книги, оставшиеся там без охраны, но тут две фигуры кинулись к складу. Он начал стрелять, но без практики ни в кого не попал. Нападавшие юркнули за угол барака, где засел Ермаков. Тот свой первый выстрел произвёл по фигуре, заглянувшей в окно первого этажа снаружи. Он стрелял вниз и попал сразу. В это время невдалеке за кустами два узкоглазых, сделав костерок, достали стрелы с паклей и вставив их в луки, подожгли.

   Стрелы полетели в барак и к складу. Выпустив по три горящих стрелы, поджигатели поползли через кусты к домам. Ветер раздувал огонь ещё на двух крышах. Новиков решил покинуть здание и воевать на свежем воздухе. Он спрыгнул вовнутрь склада и, приоткрыв дверь, огляделся. Напротив горевшего барака спрятались трое. Двоих он достал из своего 44 калибра, а третий, отпрыгнув в сторону, спрятался за малым бугорком. В это время из барака выбежал человек в горящей одежде. Китаец изза бугорка выстрелил в него, и Ермакова пулей с близкого расстояния снесло к горящему бараку.

   Горный инженер выстрелил. Враг, убивший аэронавта, осел на землю. Петрович побежал в сторону штабелей брёвен и залез внутрь.

   Со всех сторон слышалась стрельба из винтовок, берданок, лаяли выстрелы из пистолетов.

   Тремя огромными кострами горели дома приискового посёлка. Странная мысль возникла в мозгу Новикова. Дома горят, а людей, которые бы их тушили, не видно. Внутри склада взорвались бочки с керосином, развалив и  разбросав  кругом горящие  брёвна  и  доски. Сквозь чёрный дым вокруг ничего уже видно не было. Беспорядочная стрельба стихла, только отдельные выстрелы то тут, то там ещё продолжались.

   Если бы в тот момент можно было бы сверху охватить взглядом всю картину, то она гляделась бы как поле жестокого боя, случившегося в Бог знает какой далёкой Тмутаракани, в отдалённом от других мест сотнями вёрст мире, в суровой дальней тайге. Казаков, охранявших прииск, было меньше нападавших на них хунхузов, но они были служивые-бойцы, и случилось так, что в ходе схватки боевые навыки и сноровка сначала сравняли силы, а затем оставшиеся поубивали друг друга. Только два человека выжили и даже ранены не были. Один из них, старый хунхуз, что был при лошадях, не участвовал в бою, и горный инженер, в ходе схватки притаившийся в штабеле брёвен и немного повоевавший.

   Находясь в разных местах, они ещё не знали, что всё уже кончилось. Только три больших костра от догоравших домов и склада недобро алели углями в упавшей на землю и тайгу с гор ночи. К утру место побоища привлекло зверьё и хищных птиц. Волки, росомахи, медведи сбегались на запах, десятки большекрылых птиц с загнутыми клювами плавали в воздухе над тихим пространством, где в последнем для них эпизоде этой жизни столкнулись две силы.

   Валерий  Петрович,  заснувший в  своём схороне, зябко поёживаясь, вылез из штабеля и огляделся. Над пепелищем былого прииска курились сизые дымки. Резкие крики соек, кедровок и клёкот орлов, вместе с шумом реки на фоне поднимавшегося над всем этим солнцем, усиливали общую настороженность  нарождавшегося дня. Почему тихо? Где народ? Может быть, казаки, преследуя хунхузов, ещё не вышли из тайги?