Пираты сибирского золота

     — Я слышал о нём, но цианиды — страшный яд, а своё открытие Багратион сделал ещё в 1843 году. Наша российская недоверчивость к новостям в науке и «серость» многих владельцев шахт ещё долго, а может и вообще не будет понимать выгод от работы по-новому.

   Он оказался прав. Только в 1896 году была построена первая цианидная фабрика на Урале.

   Рассказал Родюков и о том, что выписал себе из Америки российского горного инженера, когда-то учившегося во Фрайберге и долго работавшего в Калифорнии на месторождениях Материнской жилы.

— А как его зовут? — поинтересовался Суров.

— Дак Новиков.

При этом хозяин осведомился:

     —  Уж не Валерий ли? Нас, русских, во Фрайберге, когда я там учился, было всего двое. Он родился где-то недалеко от Москвы, вот города не помню.

     — Да! Валерий Петрович Новиков, и учился в Германии.

     — Невероятно, я его не видел... лет, наверное, двадцать пять. Меня-то отец послал во Фрайберг, а он сам приехал, продав для поездки на учёбу небольшую усадьбу и землю где-то между Москвой и Санкт-Петербургом. Студентами жили в одной квартире и дружили, пока он не уехал, окончив курс на год раньше меня. Я учился металлургии, а он  шахтной геологии  и  рудному делу.  Он учился, как будто ничего другого и не хотел. Я себе позволял с братией гулять по пивным и нередко, а он упёртый, то в библиотеке, то за книгой. Жил скромно, денег не занимал и ещё каких-то немецких недорослей учил русскому языку и истории. Копил на поездку в Америку, где началась «золотая лихорадка».

   Так нечаянно Родюков свёл старых товарищей, и Валерий Петрович почти всё свободное время, будучи в Иркутске, проводил в семейном кругу Сашка (как он его называл в юности) Сурова.

   Андрей Дмитрич,  Клим и Валерий договорились о распределении обязанностей по трём направлениям — деньги, организация и транспортировка к месту работ, добычные дела. Особо обсуждался вопрос о недопущении на будущую шахту постороннего, бродячего люда и любопытных варнаков, а также о неразглашении места нахождения, насколько это будет возможно, точного расположения добычного предприятия.

     — Рабочих наберём в Нерче, привезём их в Иркутск, а дальше на барже в трюме с продухом ночью. Этот момент обговорим с каждым отдельно и кто не захочет ехать в трюме по своей воле, на работу не возьмём. Среди рабочих надо иметь своего человечка. В наших делах это очень важно. Воровать золото, добывая его своими руками, да ещё когда оно на глазах, соблазн очевидный, и его не избежать.

   Охрана прииска и дозор местности в округе дело тоже не последнее. Слухи-то, наверное, раньше начала добычи появятся. На реке свои пристани с обслугой придётся учредить. От реки до шахты две дороги разведать. Длинную для всех и короткую для наших особых надобностей.

   Когда обо всём договорились, дело завертелось хоть и не очень быстро, но споро.

   Через полтора года у подножия горы, где Клим углядел козлов, уже стоял жилой барак, вверх вела лестница с тремя площадками, рядом ещё два склада. Один для продуктов, другой с метизом^[56]. Около лестницы стоял домик для господ инженеров и хозяина. Около подъёма наверх —  будка охранника. Другая дозорная —  там наверху.

   Пристань у реки, откуда тропа вела на прииск, охранялась четырьмя казаками. Этой пристанью, где также были склады, Родюков расширил и свою обычную торговлю. Его агенты с товаром уходили вдоль реки и по её притокам, скупая меха, ещё вёрст на двести. Шахта на прииске «Троица» начала давать золото.

   На одной из барж привезли большую плетёную корзину и огромный тюк, упакованный в рогожу. При этом грузе было два человека с военной выправкой. Обычный груз, доставляемый на прииск, был малогабаритный, но тяжёлый. Этот совсем другой, но с его доставкой здорово намучились. Странным грузом оказался воздушный шар.

   Отдельно везли приспособление для получения водорода и бутыли с кислотой.

   Где-то через неделю воздушный шар повис над шахтой. С него постоянно с восходом солнца до заката наблюдатель в подзорную трубу осматривал окрестности. Если вдруг он замечал дым, в этом направлении отправлялся конный разъезд из четырёх казаков охраны. Шар висел над прииском круглые сутки, наблюдая за кострами. В случаях таёжного пожара смотрели, куда он движется.

   Если в тайге обнаруживалась группа вооружённых людей, то посёлок переходил почти на осадное положение, хотя работа по добыче золота не прекращалась.

   Была для воздушного шара ещё одна работа — перевозка золотых слитков для перегрузки их прямо на баржу, стоявшую посреди реки. Идею с приобретением воздухоплавательного аппарата подсказал Андрею Дмитричу Новиков. Он рассказал историю. В соответствии с ней старатели, работавшие на одном из ручьёв, стекавших со Сьерра-Невада, немало были удивлены, когда их хозяин Джекоб Ниле прибыл на прииск на воздушном шаре, забрал добытое золото и улетел, а через четыре дня вернулся и всем выдал жалованье за работу.