Пираты Венеры

Лица их исказились яростью, и я сообразил, что пощады не будет. Узкое пространство между кустами невольно уменьшало преимущество четверых против меня одного, потому что они могли меня атаковать только поодиночке. Но я знал, каким будет исход, если не придет помощь, и так как единственным намерением было отвлечь их внимание от девушки, я начал медленно отступать к ограде своей веранды, после того как убедился, что они не намерены от меня отставать.

Мой крик и крик девушки привлекли внимание, и скоро я услышал, как по комнате, где находилась девушка, бегут люди, а ее голос посылает их в сад в моем направлении. Я надеялся, что они придут мне на помощь прежде, чем нападающие прижмут меня к стенке, где, я был уверен, под уничтожающими ударами четырех мечей мне придется погибнуть. Ведь эти люди владеют этими штуками несравненно лучше меня. Я благодарил судьбу, давшую мне возможность когда-то в Германии серьезно заниматься фехтованием, и это помогло мне сейчас, хотя долго я не мог продержаться против четверых с новым для меня оружием — венерианским мечом.

Наконец я достиг ограды и уперся в нее спиной. Человек передо мной, злобно усмехаясь, взмахнул мечом. Я слышал, как из комнаты выбежали спешащие на помощь. Смогу ли я продержаться? Мой противник замахнулся со страшной силой, целясь мечом в голову, и вместо того, чтобы парировать этот удар, я прыгнул в сторону, затем вперед, и сам нанес удар. Его собственный удар заставил его потерять равновесие и раскрыть защиту. Но из-за его спины на меня бросился еще один.

Спасение близилось. Девушка в безопасности. Я мог больше не испытывать судьбу, оставаясь на поле боя и рискуя быть расчлененным на куски. Я повернул меч острием вперед на наступавшего венерианца и, когда меч пронзил ему грудь, повернулся и прыгнул через ограду своей веранды.

Затем, поглядев назад, я увидел дюжину венерианских воинов, убивших двух оставшихся в живых незваных гостей, как мясник убивает корову. Никаких звуков и криков, кроме лязга мечей, когда эти двое тщетно пытались защитить себя. Обреченные не сказали ни слова. Они, казалось, были потрясены и подавлены ужасом, хотя их страх, по-видимому, не был результатом того, что они сколько-то боялись своих противников. Это было что-то такое, чего я не понимал, какая-то таинственность в их молчании, поведении, действиях, обнаружившаяся сразу же после схватки.

Воины быстро взяли тела пятерых странных пришельцев, которые погибли в схватке, и унесли их к внешней стене сада, после чего перебросили их в бездонную пропасть леса, в ужасающие глубины, дна которых мои глаза еще не видели. Затем, в таком же молчании они удалились из сада тем же путем, каким вошли в него.

Я понял, что меня они не видели, и девушка — тоже. Удивляюсь только, как она объяснила смерть убитых мною троих, но этого я так никогда и не узнал. Вся эта история была окутана тайной для меня и прояснилась только через некоторое время в свете последующих событий.

Я думал, что Данус может упомянуть об этом и дать мне возможность задать вопрос, но он этого так и не сделал, а меня что-то удерживало от обсуждения с ним этого случая. Скромность, наверное. В других отношениях любопытство мое насчет этих людей было ненасытным. Я боялся, что надоем Данусу до крайности непрерывными вопросами, правда, я оправдывал себя тем, что изучить язык я могу, только разговаривая на нем и слушая живую речь, а Данус, наиболее замечательный из венериан, настаивал, что информировать меня не только удовольствие, но и обязанность, так как его попросил сам джонг рассказать мне все, касающееся жизни, обычаев и истории вепайцев.

Одна из многих вещей, ставивших меня в тупик, — почему разумные и культурные люди живут на деревьях, по-видимому, без слуг или рабов и без связи, насколько я был способен понять, с другими народами. Об этом в один из вечеров я спросил у него.

— Это долгая история, — ответил Данус, — многое о которой ты сможешь найти вот на этих полках, но я дам тебе краткое описание ее, чтобы ответить на твой вопрос.

Столетие назад короли Вепайи правили огромной страной — не этим лесным островом, где ты нашел нас, а огромной империей — с тысячами островов и простиравшейся от Карбола до Страбола. В нее входили огромные пространства суши и великие океаны, она была украшена могучими городами и гордилась своим благосостоянием и торговлей, не превзойденными в веках ни до, ни после.

Население Вепайи в те дни измерялось миллионами: миллионы купцов, миллионы наемных рабочих, миллионы рабов. Немного меньше работников умственного труда, к таким причисляют людей науки и искусства. Военные руководители отбирались из всех классов. Над всеми — наследственный джонг.