Пирог от сапожника

– Я пенсионерка, пенсия копеечная. Понятия не имела, о чем пойдет разговор! Состояние здоровья мое плачевно! Мы с Амалией как… ну… пальчики на одной ладошке, близко-близко! Каждый день по несколько раз созванивались! Знали все тайны друг друга! Я в курсе личной жизни дочери. Амалечка не из тех, кто выходит замуж из корысти. Нет! И зачем ей мужчина, который ее будет содержать? Она хорошо зарабатывала! Ей хотелось любви! Но не везло. Когда Ами – я так называю свое солнышко – мне вечером не пожелала спокойной ночи, вмиг поняла, что беда случилась. Выплакала все глаза!

Наталья прижала ладони к вискам.

– В моей жизни самый радостный день – рождение Ами. И вот теперь я просто существую. Радость пропала! А зачем вы меня попросили прийти? Плохо себя чувствую. Лучше домой поеду.

– Вас отвезут, – пообещала я.

– Нет, нет, машина есть, – возразила Наталья Ивановна.

– Соглашайтесь, наш сотрудник вас отвезет, – не успокоилась я, – вдруг сознание потеряете.

– У меня водитель, – сообщила Рыбкина.

– Спущусь с вами, – улыбнулась я.

– Зачем? Ни в коем случае. До свидания. Рада была познакомиться. – И посетительница юркнула за дверь.

Коробков взял трубку.

– Витя, объект выходит. Она не отметила пропуск. Рули ситуацией.

Потом он воткнул телефон в подставку.

– Ну, девушки, ваше мнение?

– Превращение хамки в ласковую зайку произошло мгновенно, – отметила Маргарита Филипповна. – Вопрос про Амалию мамашу определенно напугал. Живо она переменилась. Денег на такси ей уже не надо, провожать с реверансами не потребовала.

– Нечасто встретишь столь жадную особу, – заметила я. – Одета дорого, сумка за космическую стоимость. Димон, накопай побольше сведений о Рыбкиной. Тихий внутренний голос мне подсказывает, что она неспроста приезжала к Голиковой. Увы, ничего про Рукино у нее не успели спросить, нет у нас информации.

– Почему? – усмехнулся Коробков. – Отсутствие информации – уже информация. Сейчас можем предположить, что Рыбкина прикатила к Голиковой не просто так. Не на шоссе деревня, случайно туда не попасть, она знала адрес. И как быстро посетительница превратилась в до приторности сладкий пряник, поняв, что нас интересует ее дочь! Что, если исчезновение Амалии как-то связано с Обществом натуральных людей? Может, она одна из них? Вдруг Хоф обладает не самой хорошей информацией о Голиковой? Что, если она в курсе той аварии, может назвать имя погибшей?

– Твои предположения базируются на зыбучем песке, – возразила Маргарита Филипповна. – И от Амалии целый год ни слуху ни духу. Вероятно, ее уже нет в живых.

– А вдруг? – тихо произнесла я. – Иван Никифорович часто повторяет: «Все твердят, сахар сладкий. А вдруг? Вдруг именно в этой плюшке он кислый?» Давайте поищем Амалию, съездим к ней домой в поселок. Что, если она там?

– На цепи сидит, молчит, год не выходит, – усмехнулась психолог. – К сожалению, как правило, если кто пропал на год, его живым трудно найти. Если только человек не решил удрать.

Глава двадцатая

– Тань, – прошептал Коробков.

– Что? – так же тихо отозвалась я.

– Заснула на ходу?

– Нет, конечно, – засмеялась я, – просто молчу.

– Может, мы ошиблись? Везде тишина.

– Не ошибается лишь тот, кто ничего не делает, – вспомнила я хорошо известное высказывание. – Мы не в поселке. Ни охраны, ни общего забора нет. Это просто село, дом Амалии стоит отдельно от остальных. Участок огражден, но перелезть через забор – пустяк. Мы сейчас легко вошли во двор. Света в окнах нет, но здание пока не обошли, возможно, с другой стороны в какой-то комнате включена люстра.

– Тсс, – шепнул Димон.

Мы быстро присели за каким-то кустом. Из коттеджа вышла женщина, направилась к небольшой постройке в глубине участка, распахнула дверь, вошла внутрь.

– Знакомая личность, – тихо сказала я. – Движемся следом.

Мы подбежали к домику, Коробок дернул дверь за ручку. Та оказалась не заперта, распахнулась без звука. Сначала я увидела небольшую прихожую, потом приметила две двери и открыла одну.

Перед глазами предстала комната. В ней располагалась маленькая кухонная зона: плита, холодильник, мойка, шкафчики на стене. Посередине возвышался стол, а около него спиной к нам стояла Рыбкина. Слева у батареи виднелся грязный матрас, на нем – гора тряпок. Неподалеку от ложа стояло ведро. От батареи, которая висела на стене, тянулась цепь, которая исчезала в рванине на матрасе.

– Наталья Ивановна, – ласково начала я, – кого вы тут прячете?

Хозяйка шарахнулась в сторону, потом с криком «кто здесь?» обернулась, увидела нас, сразу узнала и неожиданно сладко-ласковым голоском тихо ответила:

– Собаку, заболела она.

– У меня тоже пес живет, – соврал Димон. – Все хорошо, только гулять с ним каждый день в любую погоду радости нет. Поделитесь опытом, как вы приучили животное пользоваться ведром? Ну и воняет из него!

– Помогите, – простонали не пойми откуда, – пожалуйста!

– Кто здесь? – теперь уже спросила я.

Куча тряпья на полу зашевелилась, разметалась в разные стороны, обнажился матрас. На нем лежала женщина, на ногах у нее были кандалы, от которых к батарее и шла цепь.