Пироскаф «Дед Мазай»

— Господин капитан! Поликарп Поликарпович! Господин Поддувало! Возьмите меня! У меня срывается командировка!

— Но сударыня! — заголосил в рупор капитан. — Мы не можем подойти к пирсу, нас разобьёт о сваи! Вы же видите, какое течение!.. Мы будем ждать вас на очередной пристани!

Течение было здесь уже не очень сильное, а обратный ход колёс теперь вообще гасил скорость. Можно было бы прижаться к причалу. Но капитан деловито скомандовал:

— Бэн, давай вперёд!

— Но господин капита-ан!.. — растаяло вдали.

Капитан Поддувало выключил мегафон и теперь беседовал с диспетчером по мобильнику.

— Что? Почему заранее не сообщил, чтобы развели мост? Да ты проболтался бы этой особе, и она уговорила бы тебя доставить её на «Мазай»…

— Что? Где взяли такой замечательный пароход? Это подарок судьбы!

— Что? Куда идём дальше? «Куда глаза глядят», как говорит наш неутомимый Бэн… Ха-ха! Просторы Дельты необозримы!..

Что такое Дельта, Сушкин, конечно, знал. Дельтами называю разветвления больших рек перед их впадениями в моря, большие озера или заливы. Русло реки разбивается на протоки, каналы, рукава. Некоторые сами по себе бывают шириной в реку. Они то сливаются, то разъединяются, образуют заводи, проточные озера и болотистые низины…

Интересно, что Дельта реки Томзы изучена довольно мало. В речных лоциях сведения неточные, на картах водных путей тоже много путаницы. И даже на снимках, сделанных со спутников, нет ясности, потому что снимки эти бликуют от множества разбитых на осколки водных поверхностей.

Теплоходы и катера не раз подолгу плутали здесь, прежде чем выбраться к нужной пристани. Понятно, что у инспекторши ИИ Контробубовой не было никакой надежды отыскать ушедший в заросшие протоки пироскаф.

— Все-таки я боюсь, — признался однажды Сушкин. — Она такая настырная тётка…

Капитан покивал:

— Она мне даже чем-то симпатична. Своей целеустремлённостью…

— Ага. Вот выловит нас однажды и это… изымет и переместит, — сумрачно пообещал Сушкин.

— Том, не надо о страшном, — попросил Бамбало. А Дон пообещал:

— Пр-л-реодолеем…

— Кстати, по-испански это звучит «venceremos!» — уточнил капитан Поль. — Клич революционеров… Я в школьное время даже сочинил песенку. Когда ещё только поступил в училище плавсостава…

— Спой! — потребовали три голоса: мальчишкин и два страусиных.

Капитан спел:

Венсеремос, друзья!
Не страшны нам враги,
С нами наша машина и парус.
Кто полезет на нас,
Заработает в глаз
И получит горчичного пару.

Однокурсникам песня нравилась, а начальству пришлась не по вкусу. Как и сам я… При первой возможности меня выперли из училища, за излишнюю задиристость… Теперь-то понимаю, что и правда я был не сахар, а тогда разобиделся ужасно. Хотел ехать с жалобой в столицу. Но тут объявился на горизонте мой дальний родственник, дядюшка Паоло Крус, он жил в Аргентине, в городке Кастилья Бланка де Карамаза. Пригласил в гости. Я и отправился. А там тоже было речное училище. Меня туда с ходу приняли без экзаменов. Потому что я перевёл свою песню на испанский язык… Ну, почти на испанский.

Если нам прямо в нос
Вдруг задует норд-ост,
Всё муй бьен, венсеремос, амигос!
Нас беде не найти,
Не собьёмся с пути,
И врагам мы покажем лос фигос!..

Ну, los figos это скорее по-португальски, а не по-испански, но друзьям нравилось… Кстати, свою первую практику я провёл как раз там, в Латинской Америке. Теперь никто не помнит приключений в руслах тех дальних рек. Хихикают, когда слышат мои рассказы про них. Даже нахально упоминают капитана Врунгеля. Но Врунгель — это книжный персонаж, а я вот он, живой. По крайней мере, пока… — И капитан слегка загрустил…

Чтобы прогнать его печаль, Сушкин потребовал:

— Дядя Поль, спой ещё раз! А потом вместе!

Так и сделали. По-русски и по-испански.

— Очень чувствительно, — подвёл итог Бамбало. — Этой песней мы можем начинать наши выступления на берегу.

— И пусть Том тоже поёт, а не валяет дур-л-рака, — предложил Дон. — У него получатся, как у Р-л-роберол-тино Лор-л-терл… тьфу… тёти.

— Лоретти, — уточнил Сушкин. — Я же сказал, что буду играть на бубнах. А петь — лос фигос…

Никто не стал спорить. Не хотелось. Тёплый июньский воздух дрожал над рекой и притоками. Всюду виднелись островки с одиноко торчащими на них ясенями, тополями и осокорями. Летали цапли. Пахло болотистой водой и камышами. Облака были похожи на ватные острова. Разумеется, жужжали шмели…

Первый концерт дали в городке Калач и.

Сушкину понравилось название: напоминало о колечке в ухе (Сушкин потрогал его). Ну, а вообще-то городок как городок. Баржи и теплоходы с туристами, широкий пляж на берегу излучины, белые церкви со сверкающими маковками, шумный рынок, городской сад с гипсовыми девицами и летней эстрадой.

На эту эстраду и «положил глаз» дядюшка Поль. Договорился с городским начальством о концерте. Начальство обрадовалось: