Пироскаф «Дед Мазай»

— Здесь придётся работать бригаде лесорубов! Какая несусветная мощь!

«Какой несусветный болтун», — подумал Том. Дядя Поль, кажется, подумал то же, потому что с пониманием посмотрел на Тома.

Тому было не по себе. Будто он подошёл к чужому громадному дому, в котором ему поручено сделать что-то нехорошее. Он сбросил сандалии и ступил на корень. Боялся, что будет ощущение, как от щупальца чудовища, но ничего похожего. Просто тёплая сырая бугристость…

Дядя Поль сказал:

— Говорили, что ясень. А это дерево особой породы. Туренский тополь. Я даже не знал, что они остались на свете. В последние полсотни лет их искореняли особенно старательно.

— Почему? — спросил Том.

— У чиновников всех стран к ним какая-то особенная нелюбовь. Может быть, из-за пуха. Летом, когда начинается цветение, пух кружится густой метелью. Кто-то мне говорил, что чиновники боятся, будто в ней могут укрыться террористы. Большим начальникам всегда кажется, что в них кто-то может выстрелить иди бросить гранату… А ещё говорят, что эти деревья очень хрупкие и во время непогоды часто падают на чиновные иномарки…

— Брехня, — отрезал Том. — У нас вокруг «Фонариков» десять старых тополей. Сколько было гроз — ни один не упал. А зато поломались берёза и липа…

— Наверно, потому, что там не было иномарок, — вставила фройлен Дуля. Иногда она говорила умные вещи.

Том оказался впереди всех. Остальные двинулись за ним. Он оглянулся.

— Можно, я побуду здесь один?

— Том, зачем? — встревожился дядя Поль.

— Ну… хочется… — Он и сам не знал, зачем. Кажется, должно было что-то случиться. Не страшное, а такое, что поможет в чем-то разобраться…

— Один на всем острове?! — ахнул сценарист Вовочка.

— Да какой это остров? Одно дерево, сказал Том и босой ступнёй погладил корень.

— Все понятно. Гэ Гэ хочет вжиться в атмосферу фильма, — сообщила фройлен Дуля.

Том сказал, не оглянувшись:

— Сами вы Гэ Гэ…

— Том, не груби, — неуверенно попросил дядя Поль.

— А чего она…

Фройлен Дуля не хотела ссориться.

— Мальчик прав. Пусть побудет здесь один. Вернее, один на один со своим… антигероем.

— А если что случится? — забоялся дядя Поль.

— Ничего не случится! Через час я позвоню, и вы пришлёте лодку…

— Ох, Том… — выговорил дядя Поль. Храбрый капитан, который редко боялся за себя, за Тома дрожал постоянно.

Остальные ничего не сказали. Том был нынче главный. Вот откажется сниматься — и все кино «козе под хвост».

Лодка ушла. Дядя Поль все оглядывался. Том помахал ему бескозыркой и пошёл по корню наверх…

Не поймёшь, где кончается корень и начинается ствол. Груды выпуклостей и складок коры. От них пахнет теми тополями, что у «Фонариков» (такого запаха не бывает у неживых деревьев)…

Цепляясь босыми ступнями за бугры и щели, Том стал подниматься по наклонному стволу (будто не по стволу, а по горе). Это было не трудно. Скоро он оказался в развилке. Здесь уже два ствола были оплетены другими, потоньше. Но «потоньше» — это все равно небывалая толщина. В коре темнели расщелины, из них торчали клочья мха. Во многих местах чернели круглые дупла. Из одного выскочила рыжая белка, деловито глянула на мальчишку и поскакала вверх…

Том перебирался с одного ответвления на другое. Каждое было толщиной с гору. А самые тонкие сучья — в два раза объёмистей Тома.

И вообще, это было не дерево, а целая страна. Или даже планета. Со всякими жителями. Здесь обитали гусеницы, жуки, какие-то личинки. Порхали с выступа на выступ мотыльки. Попадались весёлые большеротые лягушки. Одна даже прыгнула мальчишке на плечо и посидела на нем.

— Я тебя не боюсь, — шепнул ей Том.

— Уак! — обрадовалась лягушка и ускакала.

Потом в складках коры стали появляться жёлтые цветы-звёздочки. Размером с ноготь на Катином пальце. С крохотными листиками. Непонятно — эти цветы проросли из прилетевших сюда семян или проклюнулись из самого дерева? В любом случае — чудо!

Том пробирался через сплетения стволов, забыв про высоту. И цветов становилось все больше. Они устилали кору. Такая солнечная россыпь. Из неё торчали мелкие ветки. И на них Том увидел наконец самое главное — ростки с похожими на маленькие клювы листиками. Они будто собирались распуститься, как на обычных тополях в майскую пору! «Ура!..» — выдохнул Том.

Он оглянулся через плечо. И обмер от высоты, которую одолел!

Обмер, но не испугался. Колечко в мочке уха запело по-комариному.

Островки на воде лежали, как шарики капусты-кольраби. Домики и лодки казались игрушками из конструктора. У одного из домиков, на берегу, подскакивали и махали руками человечки. Том засмеялся и снова помахал бескозыркой. До вершины было ещё далеко, но устали руки и ноги. «Поехали вниз», — велел себе Том.

На земле он увидел, что теперь оба колена красные и, конечно, уже не от помады. Ну и что за беда! Боли почти не было. Он стал смывать кровь, но не успел, примчалась лодка.

— Негодный мальчишка, — выговорил дядя Поль. — Вернёмся — уши надеру.

Колечко зазвенело протестующее. Том засмеялся…

Собрались в комнате с пультами и экранами — называлась она «монтажная».