Пирожки "Со злом" (СИ)

– Девочка, ладно я, старая женщина, многого не знаю. Но ты-то молодая, должна знать такие вещи, что у тебя все соцсети к номеру привязаны, и нужно лишь щелкнуть мышкой и все, ты вся, как на ладони, - неприятно рассмеялась старушка, - а там у тебя и фото со свадьбы, и другие события из жизни, вся ты как открытая книга. Непорядок это в общем, но не мне тебя судить.

– Да, правильно, Пелагея Олеговна.

– Сейчас я заговор читать буду, ты в огонь все кидай, да не сразу, а частями. Как дочитаю, ты больше ни с кем не говори до самого дома, кто бы не спрашивал, да не оглядывайся. Приедешь домой, с мужем и подружкой не общайся, да двери им не открывай. Ко мне приедешь 25 числа, в полдень, поставь напоминание, я на тебя посмотрю и буду думать, что с тобой дальше делать.

– А если не смогу?

– Семью, детей хочешь? Значит сможешь, отговорки не принимаю. Все, время идет.

И они начали. Поднялся ветер и все пытался сбить огонь, хорошо хоть дождя не было. Ветер пытался выбить из рук девушки то, что она закидывала в огонь, но ему не удавалось, Варвара читала заговор, не отвлекаясь ни на что, но порой от порывов ветра у нее перехватывало дыхание. Но вот все сгорело и ветер стих , Варвара села на пенек и тяжело дышала.

-А теперь иди, и помни, ни с кем не говорить.

Пелагея уже собиралась пойти, как сунула руку в карман и вспомнила про деньги, что должна была отдать за работу. Она протянула женщине купюры, та кивнула на соседний пенёк.

– Положи, молодец, что не забыла, а то я стара кажись уже становлюсь.

Развернувшись, Пелагея направилась к отцу. Тот ничего не спрашивал, а лишь дождался, когда она сядет и пристегнется ремнем, и повез ее домой.

Дорога домой заняла от силы полчаса, а девушка все прокручивала и прокручивала в голове одну фразу. “Она тебя и твоего ребенка не пожалела”. Так значит, ей было суждено выносить и родить ребенка? Или это было сказано для придания ей решимости? Этот вопрос она решила задать при следующей встрече.

Приехав домой, девушка сразу пошла в ванную. После всего произошедшего у нее осталось ощущение, что с дымом на нее налетела сажа, и теперь ее надо смыть. Разогрела и съела то, что вчера принесла ей мама. Она ела и думала о том, как давно она вот так не наслаждалась едой, как давно ее жизнь стала похожа на колесо, в котором крутятся хомяки и мыши. Постоянный бег по кругу, обследования, врачи, больница и огромное желание, чтоб в ее доме, наконец, бегали маленькие ножки. А потом очередное разочарование, и желание ничего не делать, переходящее в депрессию… Пелагея поняла, что за всем эти она давно разучилась радоваться простым мелочам. Вот вкусный борщ с чесночком, и пирог с картошкой и жаренным луком, они вкусные. На улице светит солнце и греет, возможно, последнюю зелень и цветы в этом году. Голубое небо… Все это для нее было недоступным, кажется, каждый день выглядел серо и уныло. А сейчас что-то изменилось, возможно, это проведенный обряд так на нее повлиял, а может она просто почувствовала себя свободной. И теперь может жить так, как хочет она, а не кто-то другой. За этими мыслями она закончила трапезу и поняла, что ее клонит в сон.

Пелагея поставила телефон на беззвучный режим, оповестив об этом маму, выключила дверной звонок и домофон и легла спать. Сегодня ей ничего не снилось, она спала крепко, и спокойно. Так крепко она не спала, кажется, уже целую вечность. Но вот она проснулась, сходила попить и поняла, что хочет еще поспать. Так было несколько раз, а еще она слышала ругань за дверью и попытки вломиться к ней. Она слышала их сквозь сон, и не желала просыпаться. Когда она, наконец, проснулась окончательно, то почувствовала себя свежей и бодрой, а судя по телефону, проспала она больше суток, но чувства, что сна было слишком много, у нее не было. А еще в квартире не было света. Выглянув в глазок она увидела, что кто-то написал на стене напротив не очень лестные слова о ней. Осмотревшись, на сколько это было возможным, она открыла дверь, юркнула к щитку и клацнула тумблером. После чего тут же вернулась в квартиру и заперла дверь.Посмотрев на часы, она сильно удивилась, было около пяти часов утра.

В телефоне было пару сообщений от мамы, о том что она волнуется, но все понимает, так как отец все объяснил, но была бы рада, если дочь напишет ей пару сообщений, когда сможет. А еще из соцсетей пришло куча оповещений, и чем дальше она углублялась в их прочтение, тем более не комфортно Пелагея себя чувствовала.