Пирожки

– Не, наверное, а точно! – я попытался его встряхнуть и увести от тяжких дум.

Даниил поморщился и поцокал языком.

– Ищу лекарство для уколов! Врач сказал, что с помощью него шансы у мамы на улучшение возрастают.

Теперь мне стало понятно, почему друг рыщет по аптекам всего города. Тётя Рая нуждается в средстве, которое поднимет её с постели, превратит, потерявшую память и двигательные функции, женщину в полноценного члена семьи. Я вытащил из барсетки телефон и открыл приложение, в которое записывал важные пометки.

– Дань, у тебя есть название лекарства?

– Да!

Друг раскрыл передо мной левую ладонь. Я увидел смятый листочек бумажки. Казалось, что он не расставался с ней со времени, когда получил её из рук лечащего врача. Я разобрал ровный почерк, отметив про себя её аккуратность и прилежность. Как послушный первоклассник переписал на электронный носитель название, совместно с информацией по дозировке ампул и количества, требующего на полноценный курс лечения.

– В городе нигде нет! Даже не теряй времени, – пожаловался одноклассник. – Все аптеки обежал. Говорят, что завоза не было. Когда будет, фармацевты не знают. Может, через неделю, а может, через месяц! А у мамы нет времени так долго ждать важного укола.

Улыбнувшись самой обнадёживающей улыбкой, которую смог собрать, я произнёс:

– Я езжу по командировкам, Дань! У меня намечается поездка в Москву. Прошерстю столичные аптеки. Уверен – отыщется лекарство, которое поднимет на ноги тётю Раю.

В его глазах блеснули слёзы.

– Спасибо, Ренатка! Хорошо, что мы встретились! Мама тоже любила тебя.

– Отставить пессимизм! – я принял вид сердитого отставного полководца, – почему «любила»? Почему в прошедшем времени?! Мы ещё повоюем! Она обязательно выздоровеет! Тётя Рая ещё не старая женщина! Кстати, сколько ей лет, Даня?

– Пятьдесят девять.

– Значит, на следующий год будем праздновать юбилей! Соберёмся вместе, как в давние, добрые времена! Погуляем, погудим, попляшем, повеселимся. Искушаем пирожки с повидлом и капустой, которая она замечательно печёт.

– Дай Бог! – всхлипнув, прошептал он.

Сочувствуя, посмотрел на скорбное лицо друга, прочитав на нём, что положение тёти Раи чрезвычайно тяжёлое. Я решил, во что бы то ни стало, помочь Даниилу, отметив её важность и срочность. Я расстался с одноклассником в глубокой задумчивости. Как мог, пытался, отбросить мысли о возможной смерти тёти Раи. Я спасал себя тем слабым утешением, что возраст тёти Раи не престарелый и не шибко пожилой, который логично приближал бы человека к завершению жизненного пути. Но другая моя натура, настроенная более пессимистично громко вещала, что у смерти не бывает строгих рамок, обозначенных границами появившейся седины и утратой суставной прыти. Смерть имеет привычку появиться совсем неожиданно и нежданно, будто рухнувшая с кровли глыба льда. Именно в этом состоит её коварная месть, застигать несчастных людей неподготовленными и, в некотором смысле, безоружными.

Принимая ванну, ужиная и перед тем, как лечь спать, в голове каруселью крутились нерадостные и грустные мысли, о том, как бренна и недолговечна жизнь. Как страшно и невыносимо трудно терять близких людей и, как хрупка нить, удерживающая нас на земле.

Озвученная командировка не заставила себя долго ждать. Как я предполагал, через два дня меня отправили в российскую столицу. На этот раз я трясся в кабине бортового КАМАЗа, чтобы получить груз, обозначенный в сопутствующих документах. За рулём сидел бывалый водитель по имени Роман, с которым мы ранее встречались несколько раз, в связи с деловыми поездками. Это был сорокалетний, худощавый мужчина, с острым носом, похожим на клюв и вечно недовольным лицом, а также прищуренными глазами, от постоянно дымящей сигареты, зажатой в пальцах, с жёлтыми ногтями. Он заметил мою смятенность и задумчивую молчаливость. Я не пылал желанием с ним разговаривать, зная его неприветливый характер и ограниченную душонку, которая не сулила в прибавке бодрого настроения. Тем не менее, дальняя дорога и наличие собеседника располагала и притягивала к беседе. Она позволяла, высказаться, чтобы разделить тревоги и волнения.

– О чём задумался? – водитель на секунду оторвал взгляд от лобового стекла и повернулся ко мне, – наверное, о бабах?

– Ты просчитался, Роман! – я отверг его потуги, направить тему разговора на пошлую браваду и скабрезные анекдоты.

Он вынул из пачки сигарету и чиркнул дешёвой газовой зажигалкой.

– Тогда, о чём – же ещё? О молодых тёлочках? – он заржал от собственной примитивной шутки, показавшейся ему оригинальной.

– Думаю об однокласснике и его захворавшей маме! – поведал я, в надежде услышать что-то хорошее и позитивное.

Роман затянулся и выпустил в окно струю сизого дыма. Он стряхнул сигарету в щёлочку открытого окна, но серый пепел бесцеремонно залетел обратно в кабину.

– Да?! А, что с ней?

– Высокое давление. Кровоизлияние в мозг.

– У! Это конец! – водитель скривился, показав щербатый рот, – не жилец! Можно копать могилу!

Более бестактного и кощунственного ответа я не ожидал. Вздрогнув, осуждающе глянул на Романа.