Пирровы победы

Дориан Хо взял из шкафа огниво, на полу на ощупь отыскал подсвечник, водрузил его на стол, щелкнул огнивом, но огонь тут же погас, не продержавшись и доли секунды. Инквизитор вновь попробовал зажечь огонь, на этот раз прикрывая его ладонью, но результат оказался прежним.

— Придется в темноте сидеть. Как ты научился делать это? — Дориан Хо кивнул на воронку.

— Это не я.

— А кто?

— Не могу сказать, хотел бы, но не могу. Не сердись.

— Выходит, ты не скажешь, откуда пришел, ведь тогда бы я понял, кто тебе помогает.

— Да.

— Проверить очень просто: разбежался, прыг — и я по другую сторону перехода? Да?

— Да.

— Нет, я на такое не решусь. Сколько он будет еще открыт?

— Ты хочешь дождаться, когда он закроется и я окажусь в твоей власти?

— А сейчас ты разве не в моей власти?

Словно в подтверждение слов Дориана Хо в дверь постучали.

— У вас все в порядке? — послышался сонный голос часового.

— Видимо, наш разговор его разбудил, или нет, ветер под дверь задул, и ему холодно стало, от этого и проснулся, — прошептал Дориан Хо. Потом сказал уже погромче, повернувшись к двери: — Да, все в порядке. Спи дальше.

— Я не сплю, — возмутился часовой.

— Отлично. Пока не беспокойся. Итак, — продолжил инквизитор, — сколько у нас времени?

— Поверишь ли, не знаю, но не очень много. Минут десять, в лучшем случае.

— Так что же мы его теряем на пустые разговоры? Мне совсем не хочется тайно тебя куда-то переправлять, после того как проход закроется.

— За меня сто монет дают, — улыбнулся Стивр, — ты мог бы воспользоваться случаем и чуток подзаработать.

— Маловато. Я больше хочу.

— Тогда мы договоримся.

— Я тебя внимательно слушаю…

5

Они обвязали сапоги тряпками, чтобы совсем не было слышно, как цокают подбитые гвоздями подошвы по каменному полу, иначе они напоминали бы кавалерийский отряд, который может даже мертвецов поднять из могил.

Стивру показалось, что здесь и вправду пахнет мертвецами. Воздух был каким-то спертым, тяжелым, густым, точно окна в доме не открывались уже несколько лет. Ветер из воронки толкал Стивра в спину. Зрачки его сейчас были расширены, занимая чуть ли не все глазное яблоко. Крег капнул в них какой-то жидкости, которая позволяла видеть в темноте не хуже, чем днем.

Леонель было как обычно плохо, кожа ее побледнела, от лица совсем кровь отхлынула. Выбравшись из воронки, волшебница тут же упала на пол без сил, стала отползать от нее подальше, потому что она продолжала высасывать из нее жизненные силы. Руки девушки тряслись, она прерывисто дышала и все никак не могла схватить флакончик, висевший у нее на шее. Стивр подошел к ней, взял флакончик, отвинтил крышку, поднес горлышко к ее губам. Она сперва отпрянула, в глазах ее прямо-таки читалось раздражение „что ты возишься со мной, как с маленькой“, но потом она приникла губами к сосуду. Когда она пила, зубы ее выстукивали такую дробь по краю горлышка, будто она замерзла и дрожит от холода. После нескольких экспериментов с перемещением через воронку эту настойку изготовили тролли. Она помогала вернуть Леонель силы. Ее кожа стала розоветь, дрожь уходила.

— Дверь! — приказал Стивр.

На двери закрыли тяжелый засов, теперь, чтобы проникнуть в эту комнату, нужен был таран.

Люди окружили Стивра и Леонель стеной, в случае нападения они закрыли бы их своими телами, а еще так легче было держать круговую оборону. Построение называлось „еж“, но выполнено оно было не совсем точно, потому что у них не было щитов. Против людей они выстоят, но против магии — нет.

Леонель осмотрелась, нашла входную дверь, вскинула в ее направлении руку и зашептала что-то непонятное, закрыв глаза. Это продолжалось секунд десять, потом она замолчала, прислушалась — по ту сторону было тихо.

— Собаки, — тихо сказал она, — ищейки, почти почувствовали нас. Сейчас они не опасны.

Стивр видел страх в глазах людей. Но его было совсем не много — так, где-то притаился на краешке сознания. Эти воины ведь никогда не сталкивались с главным инквизитором. Только с его подчиненными. Чего от них ожидать, они хорошо знали, а о главном только слухи ходили, что он пьет кровь девственниц и таким вот способом пытается стать бессмертным. Или еще: мол, дня не проходит, чтобы он не вырвал сердце у грешника. Но над такими байками только посмеяться оставалось, ведь они рисовали главного инквизитора каким-то чудовищем, а он был всего лишь человеком.

— Вставай, вставай! — Стивр, озираясь, подталкивал Леонель. Он знал, что у них совсем нет времени: главный инквизитор нежиться в постели не будет и проснется от любого шороха, если уже не проснулся.