Писарь Первой конной

— Расскажите, как попали к красным?

Я пересказал историю про трагическую гибель сестры и как случайно примкнул к отряду красных.

— Как звали командира этого отряда?

А как звали командира? Откуда я знаю. Меня ж там не было. Главное не врать, контрразведчик профессионал, он ложь сразу почувствует.

— Не знаю — честно глядя ему в глаза ответил я, — все обращались к нему просто командир. В первом же бою я был ранен. Лежал в госпитале, потом был направлен для прохождения дальнейшей службы в штаб 10-й армии писарем.

Контрразведчик кивнул. Подпоручик в это время быстро писал остро отточенным карандашом в блокноте, стенографировал допрос.

— Расскажите подробно, все что сможете вспомнить о службе в штабе.

А что рассказывать? С момента попадания я все помню очень хорошо, в том числе и документы, которые печатал, но выкладывать все военные секреты Красной армии я не собирался. Как-нибудь перетопчутся и без меня. Контрразведка и так много знает. Вот я и буду рассказывать общеизвестные факты.

— Командует 10-й армией Леонид Лаврович Клюев.

— Что можете сказать о командующем?

— Ничего. Я его видел только издали. Все время в штабе проводил в канцелярии за пишущей машинкой.

— Какие документы печатали?

— В основном ведомости для интендантской службы.

Вопросы сыпались один за другим, но я старался не говорить лишнего. Документы печатал, но дословно их содержания не помню. В штабе ни с кем не дружил. В свободное время тренировался с красными кавалеристами, восстанавливался после ранения. Никаких военных секретов не знаю.

Допрос прервал вошедший в кабинет Авдей.

— Товарищ сотник, — обратился он к «дяде», — там пополнение прибыло.

При слове «товарищ», контрразведчик весь скривился, как будто лимон проглотил, но ничего не сказал.

— Хорошо, сейчас буду, — ответил сотник и вопросительно посмотрел на Витовта. — Вы все?

— Да, все, — как-то не очень охотно ответил тот. Похоже он понимал, что я много не договариваю, но ссориться с казаками контрразведке было невыгодно. В принципе не такая я уж большая птица, чтобы ради меня идти на конфликт. Поэтому контрразведчики попрощались и отбыли на своем черном автомобиле, а я пошел с «дядей» смотреть на пополнение.

Как оказалось, вместо опытных казаков, в сотню прислали пополнение из молодых парней, мобилизованных в казачьих станицах.

— Вот и хорошо, — сказал сотник, — Будешь с ними тренироваться. Пора тебе уже левую руку разрабатывать.

* * *

В кабинете начальника контрразведки Кавказкой армии. Александр Викентьевич Витовт сидит за столом, внимательно читает расшифрованную стенограмму допроса писаря Дмитрия Пашкова. Рядом с ним стоит стенографист Леонид Князев.

— Странно, — говорит начальник контрразведки, — в речи Дмитрия Пашкова иногда встречаются иностранные слова. Вот, на первой странице, а вот на второй. Он же простой казак.

— Может в гимназии учился? — осторожно высказывает свое мнение начальнику стенографист.

— В том и дело, что не учился. Да и речь слишком правильная, так казаки не говорят. У меня складывается такое впечатление, что он не тот, за кого себя выдает.

— Как же так, — удивляется Князев, — дядя же его узнал.

— Вот это и настораживает, — задумался контрразведчик.

* * *

— Митрий, там тебя девушка спрашивает, — сказал высокий казак, подходя к нам.

Пополнение из молодых казаков собрали в кружок вокруг старого опытного казака. Весь день с перерывом на обед были тренировки. Как писарю мне пока в сотне делать нечего, вот и тренируюсь с молодыми казаками, левую руку за одно разрабатываю. Длительные тренировки и у красных, и у белых сделали свое дело. Сейчас я как боец почти ничем не отличаюсь от других молодых казаков. Конечно с опытными казаками, прошедшими две войны нам не сравниться.

Поэтому сейчас старослужащий рассказывает байки из фронтовой жизни. Молодые расположились вокруг. Кто-то сидит на седле, положив его на землю, кто-то стоит, кто-то присел на корточки. На сообщение высокого казака все дружно повернули голову ко мне. Ни у кого еще девушки в Царицыне нет, а у меня оказывается есть. Я поднимаюсь с бревна, на котором сидел и иду за казаком. Он показывает направление. Выхожу за ворота, на другой стороне улицы стоит Ирина и мило улыбается. Ничего себе. Я думал ее больше не увижу. Подошел к ней вплотную.

— Привет. Чего хотела?

— Здравствуй Митя, — сказала она с улыбкой, — пойдем погуляем.

Как будто ничего не было, и она не пыталась с помощью своих подельников меня убить. Я внимательно на нее посмотрел. Внешне выглядит как девочка ромашечка: белые туфельки, светлое платье в мелкий синий горошек. В густые темные волосы вставлен гребень с узором на ручке.

— Ладно, — сказал я, — жди меня здесь. Сейчас отпрошусь у сотника и выйду.

Казак, стоявший у ворот мне, подмигнул.

— Хороша дивчина.