Писарев

Убедившись в неотвратимости исторического процесса, Писарев, несмотря на неразвитость капиталистических отношений в середине XIX в. в России, предсказывал неизбежность капитализма и на русской почве. Эту идею Писарев проводил довольно решительно, противопоставляя ее славянофильской теории, доказывавшей, что вследствие якобы заложенных в самих глубинных истоках русской жизни патриархальности, православия, преданности самодержавию процесс исторического развития Русского государства настолько самобытен и оригинален, что исключает всякую возможность одинаковости путей России и капиталистического Запада. Мысль об обязательности капитализма в России и о том, что эпоха капитализма в России должна предшествовать революции, настойчиво проводилась Писаревым также в противоположность Герцену и Чернышевскому. Они выражали надежду, что революция опередит развитие капитализма в России и путь к социализму пройдет через крестьянскую общину, которая и явится основой будущего обновления страны. Писарев же на общину не возлагал никаких надежд. Вопрос для него состоял только в том, какой уклон примет развитие капитализма: останется ли буржуазная Россия земледельческой страной или пойдет по пути промышленного развития, Писарев стоял за индустриализацию. Он доказывал, что только через «индустриализм», через всестороннее развитие экономики можно ликвидировать отсталость России, что такое развитие даст ей возможность достичь уровня стран Запада и сохранить независимость от них. Кроме того, Писарев был убежден, что курс на промышленное развитие страны даст возможность решить вопрос о путях прогресса русского общества, т. е. выйти из социального тупика, выразившегося в противоречии между необходимостью развития страны и невозможностью при данных исторических условиях ее революционного преобразования.

Писарев пришел, как он выражался, к «капитальному заключению», что главной причиной всех бедствий России является почти всеобъемлющая материальная и умственная бедность, органически связанные друг с другом. По его мнению, степень умственной бедности в обществе граничит с круглым невежеством, с полнейшей интеллектуальной нищетой. К тому же в использовании имеющихся знаний наблюдаются недопустимые издержки, а это в свою очередь ведет к материальной бедности, так как процесс производства базируется на рутинной технике из-за недостаточного количества знаний. Но Писарев отмечал, что умственная бедность «не составляет неизлечимой болезни» общества, и предлагал ликвидировать ее путем приложения утилитарного принципа к экономии умственных сил, что должно привести к накоплению «умственного капитала» и, следовательно, к материальному богатству. Для решения этой задачи он предлагал накопленные знания положительных наук использовать исключительно рационально, т. е. внедрять их в производство, прилагая к тем отраслям его, которые приносят обществу «хороший процент» прибыли. И знания, приложенные таким образом к процессу производства, будут способствовать его прогрессу и этим увеличат материальное богатство страны. «Экономия умственных сил, — заключает он, — увеличит наш умственный капитал, а этот увеличенный капитал, приложенный к полезному производству, увеличит количество хлеба, мяса, одежды, обуви, орудий и всех остальных вещественных продуктов труда» (10, стр. 5). Писарев старался всячески пропагандировать мысль о том, что основная задача общества на данном этапе истории состоит в развитии экономики, в улучшении устаревших способов в фабричном, ремесленном и земледельческом производстве через внедрение техники и ликвидацию «губительного разрыва между наукою и физическим трудом». Идея «экономического обновления» и была положена им в основу «теории индустриализма».