Писать поперек. Статьи по биографике, социологии и истории литературы

Рассказчик в памфлете «Бес в столице» сообщает, что вступил в литературу в начале 1860-х гг. и «в продолжение последних семи-осьми лет … непрестанно и неутомимо следил за русской журналистикой», а в одном из произведений сборника «Внутри и снаружи» – что он москвич. Эти данные (если, конечно, согласиться с отождествлением рассказчика и автора) совпадают с фактами биографии В. Буренина. Если вспомнить, что, когда Буренину было шестнадцать лет, его некоторое время опекал П. Леонтьев, игравший важную роль в редакции «Русского вестника», а в дальнейшем он активно печатался в «Современнике» и «Отечественных записках», то становится понятным, что хорошая осведомленность в сфере быта этих редакций должна была быть присуща именно ему. Напомним также, что, как свидетельствовал Н. Михайловский, «он шныряет по всем редакциям, собирает слухи и сплетни, знает, кто стар, кто “юн”, кто ходит в трактир, кто не ходит, кто подписывается под статьями, кто не подписывается»648. Например, Спиридонову известно, что в «Искре» Щедрин поместил, «сколько помнится, всего одну, маленькую статейку». Факт сотрудничества Щедрина в «Искре» стал широко известен гораздо позже649. Он опубликовал там (под псевдонимами) всего два произведения, причем одно в 1860 г., еще до начала литературной деятельности Буренина. Зато о принадлежности Щедрину другого, появившегося в 1870 г., когда Буренин был сотрудником «Искры», он мог узнать у кого-либо из членов редакции.

Примечательно, что И. Спиридонов совершенно никак не характеризует газету «Санкт-Петербургские ведомости» и ее основных авторов А. Суворина и В. Буренина, хотя они играли видную роль в журнальной полемике тех лет. Подобный факт можно объяснить, по-видимому, только тем, что памфлет исходит из этого лагеря. Правда, если быть точным, то Суворин и Буренин названы в книге, но упоминания эти идут в списках, в почти нейтральном контексте, и сделаны, скорее всего, лишь для того, чтобы «замести следы». В то же время в тексте есть глухие автопризнания. Так, в одном месте книги Краевский мечтает, чтобы в покорных ему «Отечественных записках» «полюбовался на прежних друзей своих» «этот … кутейник – как его там? – разносторонний сатирик, – что ли… этот исконный враг мой, впитавший с молоком статей автора “алюминиевых дворцов” (то есть Чернышевского. – А.Р.) и критика “темного царства” (то есть Добролюбова. – А.Р.) непреодолимую ненависть ко мне и ко всем литературным кулакам» (с. 118). В другом месте изображена беседа двух литераторов, из которых один – «с небольшой русой бородкой» и «неизменной насмешливостью во взгляде» (с. 93), который рассказывает о литературных нравах и смотрит на собеседника «с видом “старого воробья”» (Буренин носил «небольшую бородку», а Михайловский в майском номере «Отечественных записок» 1872 г. писал о наружности “старого воробья”» у Буренина).

Атрибутируя памфлет «Бес в столице» В. Буренину, следует учесть и то обстоятельство, что объявление о продаже книги появилось только в «Санкт-Петербургских ведомостях». Обычно сотрудники помещали подобные объявления прежде всего в своем органе, так как там публикация осуществлялась бесплатно или со скидкой.

Сказанного выше достаточно, как нам представляется, чтобы считать Буренина автором книг «Бес в столице» и «Вчера и сегодня».

Это вносит дополнительные, причем весьма колоритные, штрихи в его литературную биографию. Теперь становится очевидной его двойная игра во время полемики. Не выступая в своей газете явно против корифеев «Отечественных записок» Щедрина и Некрасова и постоянно подчеркивая свое уважение к ним, под маской Спиридонова Буренин пытался дезавуировать их упреками в неискренности и двуличии.

С конца 1870-х гг. (в 1876 г. он перешел в суворинское «Новое время», где и печатался до его закрытия) у В. Буренина с каждым годом усиливаются националистические, охранительные настроения, а в своей критической деятельности он все больше руководствуется личным отношением к автору, внелитературными аспектами его жизни и деятельности, нередко выходя за рамки дозволенного литературными нравами. У него сложилась репутация «бесцеремонного циника, часто пренебрегающего приличиями в печати»650. Все более консервативными становились и его литературные взгляды, он подверг резкой критике практически всех крупных писателей конца XIX – начала XX в.: реалистов (В. Короленко, А. Чехов, И. Бунин, М. Горький), символистов (К. Бальмонт, В. Брюсов, А. Блок), футуристов (И. Северянин, В. Маяковский) и т. д.

Тем не менее репутация В. Буренина в поздний период его деятельности не должна искажать историко-литературную перспективу при рассмотрении ранних этапов его литературной работы. Более того, именно процесс его эволюции, постепенного и последовательного «дрейфа» вправо должен стать предметом пристального анализа. Введение в научный оборот двух охарактеризованных в данной статье книг дает богатый дополнительный материал для изучения этого процесса.

1991 г.

БУРЕНИН И НАДСОН: КАК КОНСТРУИРУЕТСЯ МИФ