Писать поперек. Статьи по биографике, социологии и истории литературы

До определенного момента реформаторы полагались только на императорскую власть, которая сама должна была произвести реформы. Но с конца 1810-х годов у многих возникает разочарование в реформаторском потенциале императорской власти и в возможности достичь этих целей мирным путем. Создаются разного рода конспиративные организации, весьма неоднородные и в идейном плане, и в плане выбора путей достижения своих целей и форм будущего государственного устройства92. Среди них были и весьма радикальные, рассчитанные на насильственное изменение государственного строя, республиканское правление и т.д. При этом дворянские революционеры по своим взглядам были тоже «либералами», но в качестве средства для достижения поставленных целей они намеревались использовать не реформы, а военный переворот.

После завершения наполеоновских войн резко снизилось идейное влияние националистически ориентированных авторов (Ростопчин, С. Глинка), не имели успеха и ряд религиозно-универсалистских инициатив (создание Священного союза, Библейского общества и т.д.), а в 1825 году потерпели крах декабристы, являвшиеся радикалами-утопистами и пытавшиеся кардинально изменить социальное устройство страны, но практически не имевшие опоры в населении.

В начале царствования Николая I подавляющее большинство мыслителей полагало, что перемены нужны. Однако поражение декабристов показало, что вне государственной системы ничего сделать нельзя. Приходилось использовать только традиционные способы участия в политической жизни – службу в государственном аппарате и подачу записок императору. Служили и «консерваторы» (Шишков), и «либералы» (Д.В. Дашков, Д.Н. Блудов, Сперанский, Куницын, С.С. Уваров и т.п.). Попытка реформаторски настроенного П.Я. Чаадаева вести частное существование и при этом идейно влиять на современников привела к объявлению его сумасшедшим и маргинализации на довольно долгое время.

В первое десятилетие Николаевского царствования можно выделить следующие идеологические «течения»:

– быстро теряющие влияние «консерваторы» (Шишков и др.);

– религиозно-утопические «либералы» (Уваров, Чаадаев);

– «либералы»-практики (Мордвинов, Сперанский, П.Д. Киселев, Дашков, Блудов и др.)93;

– «либералы»-революционеры (члены молодежных кружков с очень аморфной и эпигонской по отношению к декабристам «вольнолюбивой» идеологией: Н.П. Сунгурова, братьев Критских, Герцена и Огарева и др.)94.

К «либералам»-практикам были близки по взглядам некоторые журналисты, считавшие, что для более эффективного проведения реформ нужно сформировать общественное мнение, прежде всего через газеты. В этом случае адресатом становилась не только власть, но и общество. Однако потенциальные публицисты хорошо осознавали, что без контроля правительства (в лице III отделения) это влияние осуществить нельзя.

Возможностей для маневра не было; тем, кто хотел издавать газету, следовало:

1) продемонстрировать свою лояльность,

2) получить право на издание газеты с политическим отделом,

3) вести эту газету, не сильно отклоняясь от «видов правительства».

Например, С.П. Шевырев, предлагая властям (по-видимому, в 1826 или 1827 году) создать по официозному литературному журналу в Петербурге и Москве, в которых содержалась бы информация «о ходе наук и словесности в России и за рубежом» и которые воспитывали бы читателей в духе «истинно православном, истинно русском, истинно монархическом», утверждал, что этим «средством правительство сможет подчинить прямому своему наблюдению ход нравственного образования соотечественников»95. В 1834 или 1835 году М.П. Погодин подал в III отделение записку с резкой критикой «Северной пчелы» справа за то, что издатели газеты помещают сообщения о революциях, внутригосударственных конфликтах, волнениях, религиозных спорах и т.д. за рубежом, не давая интерпретации в полезном для российского правительства духе: «Она [“Северная пчела”] не может руководить мнением читателей, ибо сообщает только новые известия без всякого истолкования, а из читателей ее 9/10 частей сами не в силах растолковать так, как следовало бы русскому подданному …». Погодин просил позволить издавать газету, цель которой – «объяснять русским читателям желания правительства при том или другом новом постановлении и рассматривать текущие современные события Европы с точки зрения, свойственной русскому, понимающему, что для его великого отечества нет образцов нигде, что оно само себе образец и что действия правящей им священной власти – суть единственно полезные, единственно благодетельные для него нововведения …»96. Разрешения на издание газеты Погодин не получил, но показательно, что он предлагал делать то же, что Греч и Булгарин, только лучше.

Позднее, в 1840-х годах, появилась свободная печать политических эмигрантов (П.В. Долгоруков, А.И. Герцен, И.Г. Головин и т.п.), но в 1820—1830-х спектр возможностей для лиц, желавших обсуждать с читателями актуальные проблемы, был гораздо уже.

Рассмотрим теперь, где же место Пушкина и Булгарина в рамках намеченного спектра.