Писать поперек. Статьи по биографике, социологии и истории литературы

В итоге Пушкин получил возможность работать в архивах (что тогда было очень непросто), публиковать свои исторические и литературные сочинения, а также весьма немалую финансовую поддержку со стороны правительства: синекуру (числился в Коллегии иностранных дел, где получал 5000 рублей в год), а также ряд крупных ссуд. Однако газету с политическим отделом издавать ему не удалось, чему причиной была не только неуверенность в своих силах, но и недоверие властей. Правительству не нужна была вторая официозная газета (а не официозная – не нужна вообще), а в качестве редакторов подобной газеты его больше устраивали Греч и Булгарин, поскольку у них не было другой опоры, кроме правительства и III отделения, а их потенциальные соперники располагали и другими ресурсами (аристократия и придворные связи у Пушкина; наука и Московский университет у Шевырева и Погодина) – в таких частично независимых союзниках власть не была заинтересована.

В статье было продемонстрировано немалое сходство в идеологических позициях и направлениях журналистской деятельности Пушкина и Булгарина. Конечно, можно описать и проанализировать также расхождения в их взглядах и степень, до которой каждый из них был готов к компромиссу с властью (что не раз уже делалось исследователями), но при этом важно не упускать из виду, что по взглядам и действиям они были не столь далеки друг от друга, как принято считать, а ожесточенные полемики, которые временами вспыхивали между ними, были порождены именно определенной близостью исходных позиций: ведь не секрет, что сильное противостояние возникает именно между представителями идейно близких течений (скажем, суннитами и шиитами, католиками и протестантами, большевиками и меньшевиками). Подобные схождения их позиций были, на наш взгляд, связаны и с неразвитостью и слабой дифференцированностью идейной сферы (при доминировании дворян) в тот период, и со слабостью общественных структур, когда государство почти полностью поставило под свой контроль не только политическую, но и общественную жизнь.

ОБРАЗ ЕВРЕЯ-СОВРЕМЕННИКА В РУССКОЙ ДРАМАТУРГИИ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX – НАЧАЛА XX ВЕКА 141

Изображение евреев в русской драматургии второй половины XIX – начала XX в. уже не раз становилось предметом исследовательского внимания. Историками литературы и театра были охарактеризованы наиболее известные пьесы на эту тему и отразившиеся в них социальные проблемы142.

Поэтому сразу же укажу причины моего обращения к указанному вопросу. Их три. Во-первых, работая в специализированной библиотеке с богатым фондом русских пьес, я столкнулся с тем, что многие из них, имеющие прямое отношение к указанной тематике, не привлекаются исследователями. Созданная Российской государственной библиотекой искусств, Российской национальной библиотекой и Санкт-Петербургской театральной библиотекой электронная база данных «Драматургия», включающая пьесы XVIII—XX вв. (по 1923 г.), сделала корпус пьес этого периода легко обозримым, собственная же моя работа над подготовкой каталога коллекции литографированных пьес РГБИ (и просмотр при этом de visu около пяти тысяч пьес) дала возможность создать обширную, достаточно репрезентативную подборку пьес, представляющую различные типы изображения евреев. Поэтому выводы в данной статье делаются на основе существенно большего числа пьес, чем в предшествующих работах, при этом многие из них впервые привлекаются к рассмотрению143.

Во-вторых, в данной статье используется иная методология. В упомянутых выше работах авторы исходят из того, что драматургия отражает жизнь, идущие в обществе процессы. На мой же взгляд, литература (и, в частности, драматургия) отражает не «жизнь», «реальность» и т.п., а мир человеческих ценностей, представлений, стереотипов. Кроме того, в литературе очень большую роль играют жанровые, стилистические и т.п. условности и традиции. Поэтому при сравнении литературы и «действительности» нужно учитывать наличие большого числа «преломляющих призм».

И наконец, в-третьих, исследователи обычно пишут о евреях как о части населения, резкой границей отделенной от русских. Характерно, что пьесы русских по рождению авторов В. Левитина рассматривает в книге «Русский театр и евреи», а пьесы евреев по рождению, но пишущих на русском языке, – в книге «“…И евреи – моя кровь”: Еврейская драма – русская сцена». Аналогичным образом членят материал и другие авторы. Получается, что факт рождения, «крови» обуславливает национальную идентичность, хотя история культуры, в том числе и история евреев, свидетельствует о ином. Условно говоря, и евреи по происхождению писали «русские» по подходу пьесы, и русские по происхождению писали пьесы «еврейские».