Писать поперек. Статьи по биографике, социологии и истории литературы

Биограф видит свою задачу в изображении героев, замечательных людей, оказавших услуги согражданам. Впрочем, иногда (но достаточно редко) жизненный образец задается от обратного, и тогда пишется биография предельно плохого человека, представляющего собой воплощение зла (Ванька Каин, Емельян Пугачев и т.п.). Существование подобной биографии аргументировалось следующим образом: «Это сочинение, представляя нам одне ужасные преступления, не может по-видимому иметь настоящей пользы? – нет; оно изображает в разительных чертах такую картину, которая и самого порочного человека приведет в содрогание, научит его и обратит на путь добродетели»336.

Это до будущих поколений, преодолев временную дистанцию, биограф стремится донести информацию о жизни биографируемого, спасти его от забвения. Получается, что, описывая прошлое, биограф обращается к будущему. Но, разумеется, обращается он не к реальным потомкам, которых он плохо представляет и вкусы которых знать не может. Потомки в данном случае – это смысловая инстанция, элемент конструкции современности. И характерно, что биограф не ждет этого самого будущего, а публикует биографию сейчас, рассчитывая, что ее будут читать современники, что она повлияет на них, окажется им полезной и т.д. И прошлое трактуется в биографии с точки зрения современности, точнее, тех ее аспектов, которые считаются выражающими будущее, тенденции развития.

Подобный просветительский посыл (дать образцы для подражания) русская биография в основном сохраняла и в дальнейшем.

Не моралистический, а психологическо-позитивистский подход к биографии сформировался в России лишь к середине XIX в. Вот характерное выражение нового подхода: «По нашему мнению, биография в области литературы то же, что портрет в области живописи; ее задача воспроизвести точнейшим образом природу и жизнь описываемого человека»337. Однако этот подход был представлен скорее в теории жанра, чем в его практике. Подавляющее большинство биографий и во второй половине XIX в., и в веке XX писалось все же в моралистическом и прославляющем духе, попыток воссоздать противоречия персонажа, отразить его слабые стороны почти не было.

Другое понимание биографии человека, другая антропология складывались в иных жанрах – автобиографии (мемуарах) и автобиографической художественной литературе (самый яркий пример – «Детство», «Отрочество», «Юность» Л. Толстого). Здесь читателю предъявлялись гораздо более противоречивые, неоднозначные персонажи, чем в традиционном биографическом жанре. Здесь позволялась гораздо большая степень субъективности в показе персонажа, гораздо большая степень детализированности в изображении его частной жизни и т.д. В результате если в господствующей биографии просветительского типа был представлен рационалистический подход к интерпретации деятельности человека, ее мотивов, то в мемуаристике, а тем более в автобиографической прозе находили выражение и подсознательные импульсы, аффективные состояния и т.д.

Это связано с тем, что биограф изначально обращался ко всему обществу, а мемуарист зачастую записывал свои воспоминания для членов своего рода, для детей и внуков, не рассчитывая на публикацию. А.Г. Тартаковский писал про их «семейное назначение, имевшее в виду детей, внуков, сестер, братьев, правнуков, с тем чтобы сохранить … память о роде у потомков, чтобы фамильные традиции не угасали в будущих поколениях»338.

Итак, и биограф, и мемуарист пишут для современников, учитывая их интересы, запросы, ценности.

Прошлое и будущее в биографии – это элементы смысловой картины настоящего, используемые для повышения статуса, подчеркивания высокой ценности того, о чем идет речь. «Прошлое» самой своей давностью, свершенностью усиливает значимость персонажа, а подключение «будущего» подчеркивает не ситуативную, а универсальную его востребованность, нужность, его бессмертие.

Сохраняя память о биографируемом, биограф заботится о том, чтобы его (биографируемого) не забыли в будущем; сберегает персонажа (а в конечном счете – себя) от смерти.

Тут мы переходим к другому важному аспекту деятельности биографа.

В конечном счете исполнение своего нравственного долга перед биографируемым он осознает как спасение персонажа от смерти. Ведь при наделении жизни смыслом ключевой проблемой является смерть, прерывающая индивидуальное физическое существование и ставящая под вопрос деятельность личности («Зачем жить и действовать, если все равно умрешь?»).