Писатель как профессия

Я дебютировал как писатель в 1979 году. К этому времени все координатные оси в литературе уже вполне сформировались. То есть система уже работала по установленным «понятиям». Я часто слышал от разных редакторов выражения наподобие: «Так никто не делает», «Принято писать так»… А ведь я представлял себе, что писатель – это свободный художник, который не связан обязательствами и может делать что ему вздумается и как ему взбредет в голову. Когда я слышал от редакторов такие слова, я качал головой и думал: «Что здесь вообще происходит?»

По характеру я совсем не боец, не люблю драки и ссоры (честно!), и у меня не было никаких намерений противостоять неписаным законам и «понятиям». Но у меня всегда был собственный, крайне индивидуальный образ мышления, благодаря которому я и смог (грубо говоря) стать писателем. Кроме того, я с самого начала решил, что жизнь у меня только одна, и я постараюсь по возможности делать только то, что я хочу, и так, как я хочу. Пусть система работает, как ей нужно, а я буду творить, как хочется мне. Я же принадлежал к «протестному» поколению, молодость которого пришлась на бурные шестидесятые, и во мне прочно сидела уверенность, что главное – не быть частью системы. В то же время мне казалось, что обладать духовной свободой едва ли не важнее, даже для такого бледного подобия писателя, как я. Писать, что хочется, когда хочется и как хочется. Я-то думал, что это необходимый минимум свободы, который подразумевает профессиональная писательская деятельность.

Какую же прозу я хотел писать?

Какую же прозу я хотел писать? На самом деле в общих чертах мне это было ясно с самого начала. У меня в голове существовал образ «идеального» романа, который «сейчас я пока не могу облечь в слова, но со временем, когда стану опытным прозаиком, напишу на самом деле». Этот образ был сияющим, ярким, как Полярная звезда в небе надо мной. Если что, то достаточно было поднять голову, и мне сразу становилось понятно, где именно я сейчас нахожусь и куда мне нужно двигаться. Если у меня не было бы этой «точки опоры», то я бы, наверное, подолгу блуждал вокруг да около.

Вот что я думаю, основываясь на собственном опыте: чтобы найти личный оригинальный стиль, необычную манеру, нужно с самого начала взять за «точку отправления» мысль не о «том, что приложится», а как раз-таки наоборот, мысль о «том, что убудет». Как мне кажется, необходимое действие тут – вычитание. Подумайте сами, в процессе жизни мы с вами постоянно сталкиваемся с разными вещами, явлениями и сущностями. Мы потребляем огромное количество информации, наш багаж – интеллектуальный, эмоциональный – растет чересчур быстро. У нас слишком много вариантов выбора, и, когда мы пытаемся самовыразиться, наш «компьютер» тормозит от обилия контента и подвисает, а иногда просто берет и вырубается. Тогда наступает полный ступор. В таких случаях надо прежде всего избавиться от ненужного, выкинуть его в корзину, почистить как следует информационную систему, и тогда места в голове будет больше, а навигация станет удобнее.

Но как понять, что нам решительно необходимо, без чего вполне можно обойтись, а что – абсолютно ненужно?

Опять-таки на основании собственного опыта могу сказать, что понять это очень просто. Критерий, как мне кажется, один: чувствуете ли вы радость от этого или нет. Если вы заняты чем-то важным, по вашему мнению, но при этом не взволнованы, не испытываете искренней радости и не получаете от своих действий никакого удовольствия, значит, что-то пошло не так, что-то не заладилось. Тогда нужно отмотать все к самому началу и отыскать все «лишние» и «неладные» детали, которые мешают вам радоваться и получать удовольствие от процесса. Как найдете – все до единой изымите и выбросьте.

Сказать легко, а сделать – не очень. Когда-то, как раз когда я написал «Слушай песню ветра» и получил за нее дебютную премию «Гундзо», в мой бар зашел бывший одноклассник – мы учились вместе последние три года школы. «Ну раз за такое премии дают… У меня-то небось не хуже выйдет», – сказал он мне и ушел. Я, конечно, немного разозлился на него, но в то же время подумал, что в чем-то он, должно быть, прав. Написать такое действительно мог кто угодно. Ведь что я делал? Я, особо не утруждаясь, записывал простыми словами то, что приходило мне в голову. Редкая лексика, красивые выражения, изысканный стиль – ничего из этого я не использовал. У меня получился этакий сухой концентрат. Кстати, я так и не слышал, чтобы этот мой одноклассник написал свою книгу. Уверен, что он просто подумал: «У меня что, дел других нет – писать еще один сухомяточный роман, которых и так в мире уже предостаточно?» Подумал и не написал. Если все так и было, то нужно отметить его проницательность.