Писатель: Назад в СССР 2 (СИ)

— К делу, так к делу, — переключился Трегубов, постаравшись не заметить «выметайся». И стараясь соблюдать нахальный вид, он объявил, что на нас всех из-за его проигрыша повис крупный долг, отыграть который можно крупной суммой. Отсюда идея…

— Поставить на кон автомобиль, — прервал я. — Это ясно. Возражений нет. Время и место?

— И документы, — ухмыльнулся он. — Техпаспорт на машину.

— Настя, — обратился я к хозяйке. — Где эта бумага?

Техпаспорт явился — невзрачная серенькая книжка, чем-то похожая на паспорт гражданина СССР образца 1954 года. Трегубов взял документ, полистал, задержал взгляд на каких-то фиолетовых штампах, хмыкнул удовлетворенно.

— Ну что ж, беру! Покажу экспертам.

Он сунул техпаспорт во внутренний карман зимнего пальто.

— Ну так что? — спросил я. — Когда и где?

— А это тоже как эксперты скажут, — нагловато ухмыльнулся он. — Ждите звонка!

— Тогда вперед, — я указал на дверь. — Рогами притолоку не задень…

Настя чуть поморщилась, когда дверь за горе-художником захлопнулась:

— Ну уж ты как-то с ним… Мне даже его жалко стало.

Я махнул рукой:

— Таким хоть плюй в глаза, все божья роса… Ладно, шут с ним! Давай чаю попьем, что ли?

Тень размолвки если и мелькнула меж нами, то вмиг растаяла. Настя улыбнулась, и через четверть часа мы пили душистый, чудесно заваренный чай. Болтали о пустяках, поглядывали в телевизор — шел новенький водевиль «Соломенная шляпка» — прекрасно понимая, что это психологический трюк. Что оба мы напряженно ждем звонка Трегубова. Я вторым планом мыслил еще о Савелии Викторовиче: разговор с ним не выходил у меня из головы.

Ведь какие-то смутные тревожные предчувствия, выходит, овевали душу человека в каждой из ветвей времени, только где-то ему не удавалось уйти от капкана на линии жизни, а где-то интуиция могла помочь отвести грозные призраки… И что-то есть в связи персонажа с прототипом, что-то такое реальное, настоящее, некий цемент, скрепляющий мироздание… И я, конечно, буду писать об этом! Это же Эльдорадо для автора.

Бог знает, куда бы меня увели писательские мысли, но тут раздался звонок. Мы с Настей переглянулись, поймав себя на одной и той же мысли.

— Я возьму, — решил я.

Она кивнула.

— Да, — коротко бросил я в микрофон.

На том конце провода чуть посопели, затем развязный голос Трегубова объявил:

— Завтра в семь вечера. То есть в девятнадцать ноль-ноль.

— Где?

— На Коломенской версте, — сострил художник и радостно захихикал своей хохме.

— Оценил остроумие, — сухо сказал я. — Дальше?

— Ладно, ладно, шутки в сторону, — он сменил тон. Заговорил серьезно: — В шесть сорок пять-шесть пятьдесят будь на станции метро «Рязанский проспект». Выход по ходу движения поезда, там я тебя встречу. Вопросы?

— Ты считаешь, что жизнь удалась?

— В смысле?

— На коромысле, — теперь скаламбурил я, ехидно ухмыляясь. — Ты просил вопрос — вот тебе вопрос.

— А-а, — он шмыгнул носом. — Ну, хорошо смеется тот, кто смеется без последствий…

И отключился.

Настя смотрела на меня вопросительно. Я подмигнул ей:

— То самое. Завтра вечером.

Она помолчала, затем сдержанно произнесла:

— Я… немного волнуюсь.

— Ну, волноваться рано, у нас еще ночь вереди, не так ли?..

…Ночь прошла прекрасно, после чего мы спали как убитые, часов до одиннадцати. Затем со вкусом позавтракали, но все же я поглядывал на часы, дальше тянуть не следовало.

— Слушай, я по делам ненадолго, — чуть слукавил я.

— Зачем? — с тревогой спросила Настя. — Можно, я с тобой?

— Нет-нет, ни в коем случае, — сказал я, улыбаясь. — Это небольшой сюрприз.

— Ну, только если небольшой, — проговорила она с опаской. — Как-то сейчас, знаешь, не то время для больших сюрпризов…

— Не очень, — подтвердил я, быстро собираясь. — Я быстро!

И верно, я постарался сделать все как можно быстрее. Забежал в цветочный магазин, там по зимнему сезону были довольно хилые гвоздики да розочки, взял семь штук алых роз…

— … Они прекрасно распустятся! — льстиво уговаривала меня продавец. — Их в воду комнатной температуры… ну, можно потеплее немного, и очень шикарно будет смотреться!

— Поживем — увидим, — буркнул я, расплачиваясь.

Настя, увидев розы, радостно обомлела, даже глупо воскликнула:

— Это мне?! — но я великодушно пропустил чепуху мимо ушей.

— Нормальный сюрприз?.. — и обеспечил хорошее настроение на весь короткий зимний день. Просто удивительно, до чего женщины падки на лесть и цветы. Такие простые вещи — а действуют как из пушки.

В общем-то, я к тому и стремился: Настя улыбалась, даже вздумала немного репетировать, пела и пританцовывала перед зеркалом, значит, трюк удался. А зимний день действительно короткий: когда я начал собираться где-то в районе пяти часов, уже дневной свет потускнел, тени заметно удлинились… заметно потускнела и сама Анастасия.

— Слушай… — проговорила она. — Я тебе, конечно, верю. Ты человек предусмотрительный. Но все-таки… Я тебя умоляю, будь осторожен! Это самые настоящие бандиты, я знаю. И они связаны с совсем страшными людьми…

— Ты и это знаешь?

— Не смешно!

— Да я и не смеюсь.

Она немного помолчала.