Писатель: Назад в СССР (СИ)

Конечно, я опустил ряд подробностей, но они не существенны. Если со мною что-нибудь случится, соседи передадут это письмо в милицию. А информации в нем должно оказаться достаточно для того, чтобы правоохранительные органы начали проверку изложенных фактов. Запечатав послание в конверт, указав на нем свой домашний адрес, наклеив марки, я кинул его в почтовый ящик. Теперь я могу с чистой совестью сказать Трегубову и его подельникам, что уже сообщил о них, куда следует.

До встречи оставался еще вагон времени. Надо было его как-то занять. И я решил посмотреть, что сейчас показывают в кинотеатрах? Благо, один из них оказался неподалеку. И увидел в афише название одного из упомянутых Настей фильмов. Над надписью, выполненной славянской вязью, с фразой «ЧЕРНОЕ СЕРЕБРО», красовалось изображение главной героини, в которой нетрудно было узнать спасенную мною женщину. Здесь же было и ее имя: АНАСТАСИЯ ТРЕГУБОВА. Ага, значит, у нее все-таки фамилия мужа!

Я посмотрел на часы. До начала сеанса оставалось пять минут, и я направился в кассу. Билеты ещё оставались, что не удивительно — будний день. Я заплатил двадцать копеек, поднялся в кинозал, прошел в шестой ряд и сел на третье место. Начался показ. Рекламы перед фильмами в СССР семидесятых не было, но зато показывали киножурнал «Фитиль», сценарии к котором нередко писал такой мастер,поэт и сатирик, как Сергей Михалков. В том ролике, который я увидел, досталось бюрократам, хапугам и нерадивым строителям.

По окончанию киножурнала на экране медленно повернулась эмблема главной киностудии страны, где я сегодня проходил пробы на роль революционного матроса, зазвучала печальная, трогающая душу мелодия и появились титры с названием фильма. Действие происходило до революции. Обнищавший помещик-вдовец Тургаев распродает домашнюю утварь, чтобы хоть как-то прокормить своих детей. Имение его заложено и перезаложено. Сам он пьет по-черному. Все хозяйство лежит на плечах старшей дочери Марии, которую как раз и играет Трегубова.

Та влюблена в студента Савельева. Он революционер-народник, страстно мечтает о счастье беднейших слоев населения, но не может сделать счастливой любимую девушку. И тут в имении появляется богатый купец Хлыщев. Он хочет женить на помещичьей дочери своего сына, дабы породниться с дворянами, а сам под шумок выкупает из залога имение Тургаева и готов подарить его молодым в день венчания. Мария не желает выходить за Хлыщева-младшего — распутного и жестокого бездельника.

Уговоры отца на нее не действуют. Тут-то и начинается главная драма. Тогда купчина попросту выгоняет семью Тургаевых из дома, который уже де-юре принадлежит ему. Вдовца и четырех его детей, включая Марию, приютил в своей небольшой квартирке Савельев. Он становится репетитором у нерадивых гимназистов из богатых семей, чтобы как-то содержать своих квартирантов. Мария тоже подрабатывает, обучая девочек музыке, но нужда не оставляет их. К тому же, ее смущает неопределенность своего положения — ведь она, девица, живет под одной крышей с молодым человеком, и молва ее осуждает.

Да и жених, Хлыщев-младший, не оставляет невесту в покое. Он намеренно распускает о ней самые грязные слухи, а потом и вовсе наносит ей публичное оскорбление. Студент Савельев вызывает купеческого сынка на дуэль — и погибает. Мария безутешна, но решает, что посвятит свою жизнь не только младшим сестрам, брату и спившемуся отцу, но и продолжению дела своего погибшего возлюбленного. Ее принимают в кружок революционеров, но не народников, а российских социал-демократов — будущих большевиков. В общем, финал оказался неожиданно оптимистичным. Анастасия в финале, в красной косынке и с грустными глазами, тоже смотрелась прекрасно.

Фильм закончился, я посмотрел на часы — без пятнадцати пять. Пора было ехать на встречу с мужем исполнительницы главной роли. Я не колебался. Важнейшее из искусств сыграло свою роль. Я лишь укрепился в мысли, что Анастасию Трегубову следует обязательно защитить от подонков.

Где именно находится дом, о котором мне любезно сообщил ее супруг, я не знал, и выяснять было уже некогда. Пришлось снова взять такси. Машина двинулась к окраине. Проспект, по обе стороны которого торчали строительные краны, воздвигавшие новые кварталы, превратился в загородное шоссе — потянулись частные дома и дачные кооперативы, утонувшие в сугробах. Без пяти шесть такси притормозило возле невзрачного домишки с темными окнами. Я расплатился с водителем, но тот не спешил уезжать.

— Ты с концами, парень? — спросил он. — Или обратно поедешь?

Глава 12

Я задумался. Если все кончится благополучно, надо же будет на чем-то возвращаться в город, кто знает, как у них здесь с автобусами? С другой стороны, если начнется драка, таксист может стать, как минимум, свидетелем.

— Подожди, шеф, — сказал я. — Я скоро.