Писатель: Назад в СССР (СИ)

Так вот, героем моего романа должен был стать молодой человек, дворянский отпрыск, который вслед за отцом пошел на службу к царю. Иван Васильевич, молодой царь, полный грандиозных замыслов, овеянный славой покорителя Казанского и Астраханского ханств, еще не носит прозвища Грозный, и до опричнины далеко. Дворянская молодежь новой России, которая медленно, но верно превращается в гигантскую империю, в восторге от самодержца и готова ради него пожертвовать жизнью.

Царю противостоит митрополит Макарий, который обладает собственной гвардией — митрополичьими стрельцами. Митрополиту этому не нравится, что царские стрельцы обласканы Иваном Васильевичем, и есть у него на то идейное обоснование. Глава церкви считает, что молодые дворяне, вкусившие вольности в военных походах и не слушающие людей почтенных, а также — святых отцов, могут сбить молодого царя с пути истинного, толкнув его в объятия еретиков. Поэтому он всячески мешает царским стрельцам, пытаясь их опорочить перед самодержцем.

Однако Макарий хитёр и не только кляузничает Ивану Васильевичу на его молодцов, но и натравливает на молодых дворян свою гвардию — митрополичьих стрельцов. Они ходят по кабакам и баням, где гуляют царские стрельцы, требуют от них прекратить блуд и разные непотребства, и идти в церковь, отмаливать грехи. Царские стрельцы подчиняться митрополичьим не желают и чуть что — хватаются за шпаги, которыми прекрасно владеют.

Повторять сюжет романа Дюма я, разумеется, не собирался. Да это было бы и невозможно. Правда, и совпадений с реальной историей у меня должно быть не меньше, чем у французского классика. Роман, под условным названием «Мушкетеры Ивана Грозного», мог бы получиться легким и увлекательным, и быть написан современным языком с минимумом архаических слов. Читатель не должен каждые полстраницы заглядывать в словарь или в сноску. Конечно, чтобы такое написать, мне придется прошерстить груду научной литературы, но ведь оно того стоит. Ого-го какая идея!

Я так увлекся разработкой сюжета, что не услышал, когда вернулись с работы Марианна Максимовна и Наденька. Вот в чем преимущество жизни в отдельной, а не в смежной комнате. Шаги, голоса в прихожей и коридоре работать мне теперь не мешали. Куда хуже было, когда за моей спиной все время сновала родственница.

Однако рано я радовался покою. Через некоторое время в дверь осторожненько постучали, а так как внутренние двери в нашей квартире отродясь не имели запоров, я крикнул: «Войдите!».

— Я не помешала? — спросила Надя, проскальзывая в комнату.

— Нет, — буркнул я.

Она уселась на диван в скромной позе пай-девочки.

— Я хочу спросить…

— Спрашивай!

— Когда мы сможем пойти на киностудию?

— Не знаю, — пожал я плечами. — Когда меня снова вызовут на съемки…

— Значит — завтра?

— Почему — завтра?

— А вот — почему! — торжественно объявила она, протягивая бумажку, которую держала в руках.

Это оказалась телеграмма: «А. Т. КРАСНОВУ. ВАМ НАДЛЕЖИТ ПРИБЫТЬ ВТОРНИК 12.30. В ТОТ ЖЕ ПАВИЛЬОН».

— Та-ак, понятно… — пробормотал я. — А ты завтра не работаешь, что ли?..

Вот ведь лиса, подловила меня с этой телеграммой.

— Не-а, у меня завтра нет спектакля!

— В каком смысле — нет спектакля?

— Ну-у каждый костюмер обслуживает какой-то конкретный спектакль, и как раз завтра моих нет, — пояснила та.

— Я тебя понял… А в чем ты пойдешь на киностудию?

— Ну-у… подберу что-нибудь… — смутилась Надя.

— Нет, что-нибудь не годится! — решительно произнес я. — Завтра с утра пойдем в магазин и купим то, что тебе понравится.

— Правда? — обрадовалась она.

— Было бы неправдой, зачем я стал бы тебе говорить, — хмыкнул я. — Таким разве шутят.

— Ой, здорово! — совсем по-детски воскликнула она и бросилась меня целовать.

Еле выставил. Когда за родственницей закрылась дверь, я подумал, что надо бы отпроситься на работе. И решил, что позвоню с утра главреду домой. Все равно ведь бессмысленно тащиться в редакцию, если в полдень уже надо быть на съемочной площадке. Я еще около часа посидел над разработкой плана будущего романа, а после начал готовиться ко сну. Готовился со значением, с расстановкой. Есть у моей психики такое свойство — мне часто снится то, о чем я интенсивно размышляю накануне. И как только я уснул, то тут же увидел улочки средневековой русской столицы и шагающая по ним троица русских же мушкетеров. И такие они были живые и лихие, что просто руки чесались прямо во сне начать всё записывать.

Утром Надя накормила меня завтраком, приготовленным из тех вкусностей, которые я закупил накануне. Мы собрались и двинулись в поход по магазинам. В ближайшем телефоне-автомате я набрал номер Мизина и сказал ему, что у меня сегодня съемки. Станислав Мелентьевич немного побурчал, что надо о таких вещах сообщать заранее, но разрешил. Отпросившись у начальства, я поймал такси и повез родственницу в Государственный Универсальный Магазин.