Писатели США. Краткие творческие биографии

Литературную деятельность начал еще в студенческие годы. Широкую известность ему приносит патриотическое стихотворение «Старый фрегат» (Old Ironsides, 1830), в котором он выступил в защиту прославленного военного корабля «Конститьюшен», требуя сохранить его как национальную реликвию. В 1831–1832 гг. печатает в журнале «Нью инглэнд мэгэзин» два эссе под общим названием «Самодержец утреннего застолья» (The Autocrat of the Breakfast Table), в которых уже выявляются основные особенности его прозаического стиля. Это — свободные, бессюжетные повествования, имитирующие диалог и насыщенные остротами, анекдотами, афоризмами, игрой слов и т. п. Однако в дальнейшем, на протяжении почти трех десятилетий, Холмс выступает в печати лишь от случая к случаю, сочиняет блестящие шуточные стихи, предназначенные для публичного прочтения на торжественных банкетах и традиционных университетских церемониях, изредка выступает с лекциями о литературе, ведет обширную переписку с виднейшими американскими писателями того времени (Г. Бичер-Стоу, Г. Лонгфелло, Р. У. Эмерсон и др.). Хотя его влияние на отечественную литературу в этот период огромно, осуществляется оно опосредованно; для культуры Холмс важен скорее как личность, а не как автор, тем более что он всегда оставался убежденным дилетантом. В литературном контексте эпохи Холмс выполнял функции «архаиста», противопоставляя свой дилетантизм профессионализму, классицистическую прозрачность и ясность стиха — господствовавшему романтическому стилю, а жанры пародии, эпиграммы, «застольной беседы» и назидательного романа — поэтическим и прозаическим жанрам, канонизированным романтиками. Не принимавший мистических устремлений трансценденталистов, которых он называл «обманутыми детьми», Холмс иронически относился и к националистическим установкам молодой американской литературы, издеваясь над ее гигантоманией и наивным «нативизмом» (см., напр., его поэму «Урания», Urania: a Rhymed Lesson, 1846). Идеалом в поэзии были для него английские поэты XVIII в. А. Поп и О. Голдсмит, в прозе — эссеисты С. Джонсон и Дж. Босвелл. Ориентируясь на своих литературных учителей, он пытался внести в американскую культуру элементы сдержанного консерватизма. В середине 50-х гг. Холмс начинает уделять больше внимания собственно литературным занятиям. После 25-летнего перерыва он возобновляет серию эссе «Самодержец утреннего застолья», которые публикуются теперь в журнале «Атлантик мансли» (1857), а вскоре выходят отдельной книгой (1858). Пожалуй, только в новом «Самодержце» Холмсу удалось впервые реализовать свои незаурядные литературные способности. Избрав открытую, стилизованную под легкую «болтовню» форму повествования, он создал уникальный жанровый сплав, удобный для его художественного мышления. Это — конгломерат анекдотов, стихов, философских и научных рассуждений, острот, парадоксов, публицистических пассажей, эпиграмм, которые связаны между собой лишь образом рассказчика — самого Холмса. Книга пользовалась огромной популярностью у современников, которые без труда расшифровывали многочисленные намеки и иносказания, воспринимавшиеся как дерзкие выпады против религиозных устоев общества. Воодушевленный успехом, Холмс продолжает эксплуатировать счастливо найденный жанр в последующих книгах того же типа: «Профессор за завтраком» (The Professor at the Breakfast Table, 1860), «Поэт за завтраком» (The Poet at the Breakfast Table, 1872) и «За чашкой чая» (Over the Teacups, 1890), но ни в одной из них ему не удается приблизиться к уровню «Самодержца».

В последний период творчества Холмс пишет также мемуары и создает романы, которые обычно называют «медицинскими»: «Элси Веннер» (Elsie Venner, 1861), «Ангел-хранитель» (The Guardian Angel, 1867) и «Смертельная неприязнь» (A Mortal Antipathy, 1885). Все они строятся как исследования определенных клинических случаев (змеиный укус во время беременности, раздвоение личности, фобия), призванных доказать, что свобода воли человека ограничена биологической наследственностью и, следовательно, не подлежит религиозному осмыслению. Слабые в художественном отношении, они интересны лишь как предвосхищение психоаналитического подхода к человеческой личности, хотя следует отметить, что для Холмса человек-существо скорее физиологическое, нежели психическое.

А. Долинин