Писатели Востока — лауреаты Нобелевской премии

Так, в романе «Зеркала» (1973)[79], синтезирующем романизированные элементы автобиографии и воспоминаний о современниках, портреты персонажей — зеркала — располагаются в последовательности букв арабского алфавита, с которых начинаются их имена. Подобный, заимствованный из лингвистических словарей, порядок использовался в средневековых арабских биографических сводах и жизнеописаниях выдающихся людей. По этому принципу построены известные «Словарь литераторов» Йакута (VIII в.) и биографический словарь Ибн Халликана (XIII в.). В каждом из портретов-зеркал кроме личности портретируемого так или иначе отражается и личность портретиста, автора-повествователя, являющаяся осью всей конструкции. Маленькие «зеркала» складываются в большое зеркало-портрет поколения, к которому принадлежал Махфуз, — людей, с которыми он дружил и встречался в детстве, юности, зрелом возрасте, студентов и преподавателей университета, коллег — чиновников и литераторов, женщин, с которыми был близок. Конкретные лица трудно поддаются идентификации, изменены не только их имена, но и черты личности, обстоятельства знакомства. Автор сознательно затрудняет читателю задачу отождествления персонажей книги с их реальными прототипами. Но легко узнаваемы человеческие типы, многие из них уже встречались в махфузовских романах — люди принципиальные и оппортунисты, идеалисты и корыстолюбцы, карьеристы и религиозные фанатики, вафдисты, коммунисты, «братья-мусульмане», аполитичные обыватели, женщины преданные, искренне любящие и женщины-хищницы, торгующие своей красотой.

При весьма большой терпимости автора к различным политическим взглядам и к человеческим слабостям портретируемых главным критерием его отношения к ним являются моральный облик личности и степень патриотизма, преданности Египту, проверяющаяся на событиях июня 1967 г.

«Истории нашей улицы» (1975) содержат семьдесят восемь кратких эпизодов, объединяемых подзаголовком «События и люди». «Разговор утром и вечером» (1987) состоит из шестидесяти семи биографий членов одного рода, происходящих от общего предка Йазида ал-Мисри (Йазида Египтянина), расположенных в алфавитном порядке имен, отчего родоначальник оказывается упомянут последним. Свод жизнеописаний представляет собой и роман «Эпопея харафишей» (1977). Роман «Ночи тысячи ночей» (1982) написан в форме обрамленной повести — истории героев, персонажей «Тысячи и одной ночи», вставлены в рамку жизнеописания жестокосердного и беспощадного к своим подданным царя Шахрийара, который, получив несколько суровых жизненных уроков и осторожно направляемый мудрой Шахразадой, нравственно прозревает и полностью преображается.

История человечества предстает в этих романах как людской поток, текущий из глубины времен. Поколения сменяются одно за другим на арене жизни. Каждый человек проживает, худо ли хорошо ли, праведно или неправедно, отведенный ему срок и уходит в небытие, оставляя после себя детей, внуков, которые тоже живут, любят, надеются, страдают, грешат и умирают в свой черед, и так без конца. Вечное движение — но куда, к какой цели?

Реальная жизнь находится в вопиющем противоречии с тем идеалом гармонии нравственного и общественного, который, по Махфузу, уходит корнями в бессознательную, интуитивную веру раннего детства и который по мере взросления и старения человека отодвигается все дальше за пределы исторического времени, не переставая, однако, освещать своим высоким гуманистическим светом путь человечества. Такую «историю» рассказывает Махфуз в романе «Эпопея харафишей», который он называет, наряду с «Трилогией» и «Сынами нашей улицы», в числе любимых своих произведений.

«Эпопея харафишей» действительно самый поэтичный из романов Махфуза, писатель нашел в нем свою «мелодию» языка. Центральное место в повествовании занимает образ такийи, недоступной жителям «улицы» обители дервишей, обнесенной высокой стеной, из-за которой постоянно льются сладостные и загадочные песнопения (стихи Хафиза, приводимые в тексте на языке оригинала — фарси). Некоторые жители улицы пытаются достучаться в вечно запертые ворота, но тщетно.

История улицы начинается с того, что слепой шейх Уфра Зайдан находит у стены такийи плачущего подкидыша. «В сумерках едва забрезжившей зари в проулке, пролегшем между жизнью и смертью, под взглядами недремлющих звезд, при звуках чарующе-загадочных песнопений произошло то, что положило начало страданиям и радостям, уготованным нашей улице».

Жена шейха дает младенцу имя Ашур Абдаллах. А свое прозвище ан-Наги (Спасенный) он получает после того, как выжил во время опустошившей улицу эпидемии чумы.