Пища богов, пища людей. Еда как основа человеческой цивилизации

По наступлении первого года
От голода тяжко они страдали.
По наступлении второго года
Тяжко страдали они от жажды.
По наступленье третьего года
Черты людей исказил голод.
По наступленье четвертого года
Короткими стали их длинные ноги,
Узкими стали их широкие плечи.
Вдоль улиц брели они, согнувшись.
По наступленье пятого года
Дочь караулила мать в воротах,
Но мать не открыла дочери двери.
Следила дочь за весами матери,
Следила мать за весами дочери.
По наступление шестого года
Дочерей своих они съели,
Сыновей употребили в пищу.
[…………………………..]
Семьи истребляли друг друга.
Их лица покрылись солодом смерти[44]

.

В результате перехода к сельскому хозяйству появилось и явление, которое можно назвать «психологическим голодом». Зависимость земледельца от продуктов его труда была столь велика, что неурожай воспринимался как кара божья, и человек переставал бороться за выживание. Первобытный охотник утолял голод самыми разными способами, был гораздо более изобретателен, изыскивал дополнительные ресурсы в случае охотничьих неудач. Отсутствие зерна выбивало почву у крестьянина из-под ног, делало его апатичным, неинициативным. Еще со времен древнешумерских мифов и до страшного голода в России в 1890-е годы цепь событий казалась естественной и неизбежной: гнев богов – неурожай – голод – смерть.

К тому же оказалось, что пища первобытного охотника и собирателя была гораздо разнообразнее и здоровее, чем монотонная, однообразная и углеводистая еда земледельца. Сегодня на эту тему много написано, появилась даже специальная «палеодиета», которая все больше входит в моду в мире[45].

Одним из самых страстных критиков аграрной системы сегодня является американский биолог Джаред Даймонд. Работы, пересматривающие отношение к первобытной истории, появились еще в середине XX века[46]. Золотой век «благородного дикаря», разрушенный жестокой цивилизацией, основанной на сельском хозяйстве и принесшей в мир болезни, войны, гендерное и социальное неравенство, предстал в ином свете. Исходя из этих рассуждений история человечества представляется не энергичным и самодовольным движением вперед, а чередой потерь и лишений. В частности, в вопросах питания.

Труды Даймонда оказались наиболее влиятельными, в первую очередь в силу публицистического дара, которым автор, несомненно, обладает. Со многими его положениями нельзя не согласиться, столь логично они обоснованы. Некоторые откровенно полемичны и высказаны в пику устоявшимся взглядам на неолитическую революцию, которые очень часто голословны и идут вразрез логике. В статье с характерным названием «Худшая ошибка в истории человечества» Даймонд излагает свое видение последствий перехода человечества к земледелию[47].

С большой иронией, переходящей в сарказм, биолог описывает традиционный для науки взгляд на питание и образ жизни древних охотников: «Большую часть нашей истории мы существовали благодаря охоте и собирательству: мы охотились на диких животных и искали дикие растения. Это была жизнь, которую философы называют отвратительной, жестокой и короткой. Если не выращивать пищу и хранить ее в незначительных количествах, тогда человек без передышки обречен каждый день снова и снова приниматься за поиски диких растений, чтобы не умереть с голода. От этого ужаса мы спаслись только 10 тысяч лет назад, когда в разных частях света люди начали окультуривать растения и одомашнивать животных».

Даймонд обращает внимание, насколько пища охотничьих племен разнообразнее и полезнее: «В то время как фермеры отдают предпочтение таким богатым углеводами культурам, как рис и картофель, комбинация диких растений и мяса животных, составляющая рацион питания оставшихся в живых охотников-собирателей, дает больше протеина и обеспечивает лучший баланс других питательных веществ. В одном из исследований говорится, что в ежедневном рационе бушменов (в течение изобильного едой месяца) содержалось в среднем 2400 калорий и 93 грамма протеина, что намного превосходит норму, рекомендуемую людям их роста. Трудно себе представить, чтобы бушмены, употребляющие в пищу примерно 75 различных видов растений, умерли от голода подобно тысячам ирландских фермеров и их семей, погибших во время неурожая картофеля в 1840-х годах».